Русалка на суше
Шрифт:
— Она сбежала из дома? — удивилась я крайне. Как она умудрилась в этой реальности?
Глава 38
— Прадед Жильеты по материнской линии был главой гильдии ювелиров в те года, когда я только начинал развиваться в профессии, — тяжело вздохнул господин Юджур. — Он тоже был магом, очень слабым, но его отец был простым ювелиром и все сделал, чтобы сын развивал свои способности. Основной силой их рода стал огонь, дополнительной — земля, прекрасное сочетание, чтобы работать на грани магии и ювелирного дела. Он стал великолепным мастером, самые благородные и богатые рода Империи покупали его творения. Он был слабым магом, но придумал множество артефактов и специфических ювелирных заклятий, он настоял на том, чтобы ювелирное направление
— И она появилась — Жильета, — обрадовалась я.
Господин Юджур тяжело вздохнул.
— В роду Тувер всегда были сильные маги огня, и старый ювелир надеялся, что это проявится в его внуках, и они продолжат его дело. Но не тут-то было. Все его внуки-мальчики его разочаровали, они были непоседливы и невнимательны, совсем не интересовались ювелирным делом, а собирались стать боевыми магами. Их силы были куда больше, чем у деда, но они его стеснялись, считали ремесло ювелира низким, портящим осанку, низким, видели себя великими магами-полководцами… В общем, из-за этого-то он и оставил большую часть наследства под управлением гильдии. Его внучка вышла замуж за господина Уркатороуса. Он был богат и вдов, у него уже было двое взрослых сыновей, она — молода и красива, хотела повысить свой статус в обществе. Деда она всегда стеснялась и старалась о нем не упоминать. В этом браке родилась Жильета… и она оказалась весьма проблемным ребенком. Упрямая, непослушная. Единственный способ усадить ее и сделать тихой и спокойной был дать ей шкатулку с материнскими драгоценностями. Ее не пугали ни розги, ни оставление без сладостей и развлечений, ничего. Но, пообещав ей драгоценный подарок, родители могли добиться, наконец, от нее выполнения правил и прилежной учебы. Отец посмеивался, полагая, что это нормальная женская натура, все женщины любят драгоценности… так он считал, пока она не начала переплавлять подаренные безделушки, изменяя их. Чаще всего получался золотой лом, но остановить девочку не могли. Дашь ей монетку, чтобы купила сладости, ленты или новое платье — а она ее плавит. Обжигалась сотни раз, прожигала пальцы до костей, капля горячего металла на пальцах ребенка — это ужасно. Но это ее не останавливало, она выдергивала металл из раны силой земли, а потом тихо пробиралась к домашнему лекарю, чтобы тот ее подлотал, пока родители не увидели. Представляете себе? Двенадцатилетняя девочка тихонько идет, не плача, не подавая вида, через весь дом, а приходит к лекарю — у нее ладонь прожжена до кости.
— Откуда вы все это знаете? — удивилась я, — вы были вхожи в их дом?
— Нет, что вы, не такого полета я птица, — хмыкнул глава гильдии ювелиров. — Мне об этом рассказывал господин Укерверс. Он их родственник, младшая ветвь рода, — добавил он, предвосхищая мой вопрос. — Он хлопотал за ее вступление в гильдию ювелиров Урактоса. Он единственный в семье, кто вовремя понял, что девочку надо не пытаться остановить — все равно экспериментирует и вредит себе, а ее надо обучать. Он устраивал ей экскурсии в мастерские обычных ювелиров, подарил инструменты, защитные перчатки и прочее, чтобы она не ранилась, привозил ей книжки по ювелирной магии. Они ведь весьма редки, было мало магов, которые выбрали себе такую стезю. Но, конечно, все это были детские игрушки. Когда Жильете исполнилось восемнадцать, она захотела поступить в Академию, а отец захотел выдать ее замуж.
— А мать? — поинтересовалась я.
— Она тоже считала, что надо заняться устройством жизни дочери. Ее поддержала только бабушка, от наследства отца у нее еще кое-что оставалось, и она оплатила обучение. Так как Жильета очень слабый маг, она училась по сокращенной программе. Ее родители рассчитывали, что после окончания она вернется домой и смирится с замужеством. Ее даже обещали толком не неволить, предоставить несколько вариантов женихов, дать выбор… все же род Уркаторус слишком богат и
— Вы полагаете, он присваивал себе ее работы?
— Вполне вероятно. Он ведь последний оставшийся в живых маг-ювелир, у него была собрана самая полная библиотека по этому мастерству… не знаю, что дальше произошло, но Жильета вернулась в Уркатос пару лет назад уже оформившимся мастером, но в статусе ученицы — ее мастер не принял ее экзамен. В мастеровых гильдиях с этим строго — нужно доказать практические навыки, обычно для этого нужна рекомендация учителя, а у нее ее не было. Но Укерверс похлопотал за нее, и я собрал комиссию, которая протестировала как ее теоретические знания, так и ее навыки, и она смогла войти в ювелирную гильдию в статусе мастера. Но она тут же настроила всю гильдию против себя.
— Чем же?
— Она потребовала вернуть ей наследство прадеда. Заявила, что по его завещанию гильдия хранит его работы только пока в его роду не появится маг-ювелир, который сможет продолжить его работу и развивать это искусство.
— Это правда? — я тщательно настроилась на его эмоции, чтобы понять, не соврет ли он мне.
— Я не знаю, — господин Юджур покачал головой. — Если в гильдии и хранилась такая бумага, я ее не видел. А, если правда то, в чем нас обвинила Жильета, то это и не удивительно — вероятно, завещание было уничтожено уже много лет назад, ведь прежде чем я поступил на эту должность, после ее прадеда было еще двое глав гильдии.
Вероятно, в роду Тувер должна была храниться вторая копия завещания, но о ней я тоже не слышал, все считают, что старый ювелир просто разочаровался в своих потомках и передал все гильдии.
— Занятно… а господа Уркаторус? Им не нужно наследство?
Глава гильдии неопределенно пожал плечами:
— Они предпочитали забыть об этом родстве, да и наследницей среди них могла бы стать только Жильета, остальные члены рода не родственники прежнему Главе.
— А за ее финансовое благополучие они, конечно, бороться не собираются, — хмыкнула я. — Мне одно осталось непонятным, на что же девушка живет в перерывах между работами? Насколько я поняла, найти место в этом городе для нее было проблемой, она по долгу сидела без заработка. Ее все же поддерживают родственники? Бабушка?
— Она продает свои изделия в разных ювелирных лавках. В Уркатосе все ее знают и, к сожалению, предпочитают платить поменьше. Если бы у нее было больше денег, она могла бы открыть собственную лавку и получать всю прибыль от своего таланта, но родственники не хотят ее поддерживать, все еще считают ее взбалмошной девицей.
— А что за неприятности грозят моему бизнесу, если она останется?
Мой собеседник растерянно похлопал глазами:
— Ну, как же, вы окажетесь не в почете у рода Уркаторус…
— И как это проявится?
— Ну… они не будут у вас ничего покупать.
— Они и сейчас не покупают, — фыркнула я.
— Но и возможности не будет! И их друзья, вероятно, тоже… они попытаются испортить вашу репутацию…
— Сомневаюсь, что ее можно испортить еще сильнее, чем это сделали господа из гильдии магов, — хмыкнула я, вспомнив обыск. — Я бы даже подумала, что это и было то, чего стоит опасаться, но это случилось еще до того, как я приняла Жиль на работу.
— Вряд ли господа Уркаторус могли бы так опуститься, — нахмурился глава гильдии.
— Ладно, я вас поняла, — хмыкнула я. — Думаю, пока я не буду увольнять госпожу Тувер, мне слишком нравится, как она работает, люблю талантливых людей. А с неприятностями буду бороться, когда они возникнут. Благодарю, господин Юджур.
По дороге домой я думала о том, что судьба Жильеты прямо-таки напоминает какой-то приключенческий роман или детектив. Но характер девушки не мог не вызывать восхищения и уважения.
Ближе к вечеру мы с Жиль опять сидели в моем кабинете, я рисовала эскизы будущих работ, а она ваяла что-то у открытого окна, но умудрялась заколдовать пространство так, что в комнате не было сквозняка и даже наоборот, если подойти, чувствовалось тепло. Маруса я как раз отослала с поручением, и мы остались наедине, поэтому я решила кое-что спросить: