Русская фантастика 2015
Шрифт:
Резким контрастом изломанному камнеметами и закопченному камню, кружилась хрупкая фигура в белом. Капитан прищурил свой единственный глаз.
– Баба. И впрямь танцует… Только… Может, это просто баба? А, орлы? – И, поскольку «орлы» тут же смущенно опустили взоры, бормоча что-то невнятное, приказал: – Цангру мне!
Уложив тяжелый арбалет поверх плетеного мантелета, Одноглазый некоторое время целился, а потом, одновременно с выдохом, спустил тетиву. Он не мог промахнуться. Арбалетный болт разрезал воздух и, казалось, должен был прошить белую трепещущую фигурку насквозь.
Казалось, она не обращает внимания ни на армию внизу, ни на опасную узость парапета, при которой один неверный шаг означал неминуемую смерть. Она танцевала. Каждое движение, каждый жест ее дышали изяществом, грацией и какой-то удивительной, нездешней беззаботностью. Так кружится на ветру тополиный пух, не зная, как скоро его втопчут в грязь конские копыта. Раз-два-три, поворот. Этот завораживающий танец казался насмешкой над замершей толпой осаждающих, над тем, как легко слетела с каждого волокнистая шелуха храбрости, обнажив древний как мир суеверный страх. И страх этот был чист, как первый крик новорожденного. Словно и не было многодневной осады, грязи и крови, навек заклеймивших любого, хоть раз побывавшего на войне. Ноги Танцующей легко ступали по камням, будто по мягкой траве; она кружилась, подвластная лишь одной ей слышимой музыке. Будто бы и не было массивного арбалетного болта, минуту назад ударившего ее и исчезнувшего без следа.
Сотник сплюнул и опустил оружие.
– Стало быть, не врут люди…
– И что теперь будет, мой капитан? – нарушил затянувшееся молчание Комарик. Ответом ему был тяжелый вздох:
– Эх, парень! Знать бы… Видать, не на ту сторону с вами, братцы, подались…
Одноглазый так и не успел высказать своей крамольной мысли. К отряду подскакал рыцарь из личной свиты князя и закричал прямо из седла:
– Почему остановились? Кто приказал?
И капитан Проклятых – суровый наемник, переживший три десятка кампаний, – вдруг неожиданно глупо ухмыльнулся и махнул рукой:
– Она.
Последние пять израненных защитников крепости, не веря своим глазам, смотрели на фигуру в белом.
– Откуда она взялась? – Зубами затягивая узел на грязной повязке, невнятно спросил один.
– Кто ее знает? Вроде с самого начала тут была, я уж думал – дочка какого рыцаря, – откликнулся другой, пересчитывающий оставшиеся в колчане стрелы. – Тихая, незаметная: лишнего слова не скажет, лишний раз глаза не поднимет. Раненых перевязывала, еду разносила. А сегодня, только барабаны забили, вдруг – прыг на стену!
– Танцующая это… – тихо проговорил третий. – Избавительница…
– Тебе, старый, тот вчерашний шестопер, никак, последние мозги вышиб? – возмутился лучник, пытаясь шутками развеять страх. – Или, как безносая в головах встала, про сказки вспомнил? Нет, вы слышали, братцы? Белая княжна ему на помощь явилась! А за ней следом не иначе как Черный воин прискачет!
– Точно! – поддержал четвертый. – И Стрелок-в-Зеленом, да не один, а с Конем из Бездны в поводу!
– Шестопер?! Сказки?! – вскинулся старик. – Ну, идите, скажите ей, что она – сказка! Или Проклятым с их окаянным Сотником, гореть
Но пятый защитник крепости не сказал ничего: он прерывисто дышал, и на губах его пузырилась кровавая пена. Лишь из-под опущенных век солдата по грязному лицу тихо текли слезы.
А фигура в белом на крепостной стене продолжала свой странный, ни на миг не останавливающийся танец. Раз-два-три, поворот.
– Боги и демоны! Кто бы знал, как мне надоела эта война!
Князь Эрик поморщился и глотнул из кубка теплого, совсем не освежающего вина.
– Особенно когда знаешь, что еще чуть-чуть, последняя горстка сопротивляющихся, последняя крепость, а за ней – все: луга, реки, пашни. Приходи и бери! – слегка иронично произнес сидящий напротив него высокий рыцарь, чью котту украшала шитая черным шелком волчья голова.
– Угу. Кстати, Дорал, эта груда развалин еще не пала? Что там с нашим парламентером?
– Всю землю вокруг него стрелами утыкали, даже до стены дойти не дали. Ну, да ничего, вряд ли их там много осталось. Я послал Сотника и его Проклятых, а ты не хуже меня знаешь, чем это заканчивается…
– Да уж, стоят они немало, но и дерутся как сумасшедшие. Так что же, выпьем за твою очередную победу, Властелин Войн?
В шатер вбежал сержант в покрытых пылью доспехах, торопливо отсалютовал и что-то зашептал на ухо полководцу. Брови того изумленно поднялись:
– Что?
– Тебе лучше самому взглянуть, господин.
– Значит, это не миф, – медленно проговорил Дорал. – Танцующая…
«И взойдет на стену дева в белом, и закружится в бесконечном танце, знаменуя собой, что стена эта – неприступна», – прошептали его губы, а потом Властелин Войн надолго замолчал.
– Ты с ума сошел?! Сам лишь совсем недавно уверял меня, что их осталось немного и крепость вот-вот падет…
– Я ошибался. Эта крепость не падет никогда.
Полководец встретился взглядом с горящими яростью глазами князя. Безмолвный поединок продолжался несколько минут, и первым взор отвел Эрик. Но не торопился примириться с поражением.
– В голове не укладывается! – дрожащим от гнева и удивления голосом воскликнул он. – Неужели ты и впрямь намерен разорвать союзный договор и дезертировать из-за какой-то девки в белом платье и бабкиных сказок?! Только дети, дремучая солдатня и трусы верят в подобную чушь!
Дорал поднял на недавнего союзника грозовой взор.
– Я тоже солдат, не забывай об этом, князь! – процедил он. – А это – не просто «девка в белом платье». И я бы советовал тебе выбирать выражения, Эрик Браннсон. Даже если у вас в Фокиде не слышали о Танцующей и о том, что ждет нарушивших волю Судьбы. И хотя еще никто не обвинял меня в трусости, ни один из моих воинов больше не приблизится к этой крепости ближе, чем на пять сотен шагов.
– Тогда, клянусь Всепобеждающим Ветром, я их заставлю! – в запальчивости воскликнул князь, хватаясь за меч.