Русская поэзия начала ХХ века (Дооктябрьский период)

Коллектив авторов

1914

НИКИФОР ТИХОМИРОВ [192]

Братья

Мы с тобой родные братья, Я — рабочий, ты — мужик. Наши крепкие объятья — Смерть и гибель для владык. Я кую, ты пашешь поле, Оба мы трудом живем, Оба рвемся к светлой воле, С бою каждый шаг берем. Я сверлю земные недра, Добываю сталь и медь. Награжу тебя я щедро За твои труды и снедь. Наши руки мощью дышат, Наши груди крепче лат, Наши очи местью пышут, — Постоим за брата брат. Мы с тобой родные братья, Я — рабочий, ты — мужик, Наши крепкие объятья — Смерть и гибель для владык.

192

Тихомиров Никифор Семенович (1888–1945) — сын крестьянина. С 1914 года и до конца жизни работал на 1-й электростанции в Петрограде — Ленинграде. Печатался с 1912 года в профсоюзных изданиях. В советские годы совмещал работу

на электростанции с сотрудничеством в печати. Участвовал в обороне Ленинграда (1941–1944).

Стихотворение Н. Тихомирова печатается по тексту издания: Революционная поэзия (1890–1917). Л., «Советский писатель» («Библиотека поэта». Малая серия), 1959.

<Осень 1917>

ДЕМЬЯН БЕДНЫЙ [193]

О Демьяне Бедном, мужике вредном [194]

Поемный низ порос крапивою; Где выше, суше — сплошь бурьян. Пропало все! Как ночь, над нивою Стоит Демьян. В хозяйстве тож из рук все валится: Здесь — недохватка, там — изъян… Ревут детишки, мать печалится… Ох, брат Демьян! Строчит урядник донесение: «Так што нееловских селян, Ваш-бродь, на сходе в воскресение Мутил Демьян: Мол, не возьмем — само не свалится, — Один конец, мол, для крестьян. Над мужиками черт ли сжалится…» Так, так, Демьян! Сам становой примчал в Неелово, Рвал и метал: «Где? Кто смутьян? Сгною… Сведу со света белого!» Ох, брат Демьян! «Мутить народ? Вперед закается!.. Связать его! Отправить в стан!.. Узнаешь там, что полагается!» Ась, брат Демьян? Стал барин чваниться, куражиться: «Мужик! Хамье! Злодей! Буян!» Буян!.. Аль не стерпеть, отважиться? Ну ж, брат Демьян!..

193

Бедный Демьян (псевд.: наст. имя Придворов Ефим Алексеевич; 1883–1945) родился в деревне Губовка Херсонской губернии. Окончил за казенный счет военно-фельдшерскую школу (после сельской школы), служил в армии, затем сдал экзамен на аттестат зрелости и поступил на историко-филологический факультет Петербургского университета в 1904 году. В 1909 году напечатал первое стихотворение. С 1911 года выступает под псевдонимом Демьян Бедный, в основном в большевистской печати. Член Коммунистической партии с 1912 года. Сотрудник «Правды» с первого ее номера (5 мая 1912 г.),

В произведениях Д. Бедного всегда присутствовал живой дух русской разговорной речи, прибаутки, чувствовалось блестящее знание народного языка (например, стихи, построенные на игре имен и др.). Демьян Бедный успешно развивал жанр русской басни.

Стихотворения Д. Бедного печатаются по тексту издания: Демьян Бедный. Собрание сочинений, т. 1 и 2. М., ИХЛ, 1963–1964.

194

О Демьяне Бедном, мужике вредном. — С этого стихотворения началось сотрудничество Д. Бедного в большевистской газете «Звезда». Как вспоминает один из редакторов «Звезды» — Н. Г. Полетаев, — после опубликования этого стихотворения приход автора в типографию газеты был встречен возгласом: «Демьян Бедный идет!» «Так, — пишет Полетаев, — эта кличка за ним и осталась, а впоследствии он стал ею подписываться под своими произведениями» (журнал «Октябрь», 1928, № 5, с. 164).

1909

Кукушка [195]

Кукушка, Хвастливая болтушка, Однажды, сидя на суку, Перед собранием кукушечьим болтала О чем попало, Что ни взбрело в башку. Сначала то да се, по общему примеру: Врала да знала меру. Но под конец — поди ж ты! — соврала, Что видела орла. «Орла! Ведь выпадет же случай! — Кукушки все тут в крик наперебой. — Скажи ж скорей, каков орел собой? Чать, туча тучей?!» «Ну, это — как кому, — хвастуньи был ответ, — Особого в орле, пожалуй, мало. По мне, так ничего в нем нет, Чего бы нам недоставало: Те ж когти, клюв и хвост, Почти такой же рост, Подобно нам, весь сер — и крылья и макушка… Короче говоря, Чтоб слов не тратить зря: Орел — не более как крупная кукушка!»

195

Кукушка. — Написано в связи с празднованием столетней годовщины со дня рождения А. И. Герцена. Эта дата была использована буржуазными политиками для фальсификации образа великого демократа. «Чествует его, — писал В. И. Ленин в статье «Памяти Герцена», — вся либеральная Россия, заботливо обходя серьезные вопросы социализма, тщательно скрывая, чем отличался революционер Герцен от либерала» (Полн. собр. соч., т. 21, с. 255).

* * *

Так, оскорбляя прах бойца и гражданина, Лгун некий [196] пробовал на днях морочить свет, Что, дескать, обсудить — так выйдет все едино И разницы, мол, нет, Что Герцен — что кадет.

1912

Газета

Конфискованы №№ 1 и 2

рабочей газеты «Правда».

«Слыхал?» — «Слыхал!» «Видал» — «А не видал!» «Подумай: наша, брат, рабочая газетка… Чай, жиру не придаст хозяйским-то горбам!» «Да… Кой-кому не по зубам Конфетка». «А нам, гляди, как выйдет впрок! Пойдем-кась купим номерок». Пошли, по переулкам рыщут, Газету ищут. «Тьфу! Будто черт газетчиков посмёл!» «Нашел газетчика, нашел!» И впрямь нашел, судя по бляхе медной; Стоит парнишка сам не свой, Весь бледный. «Газетку…» — «Братцы, все унес городовой!» «Ой, прах его возьми!.. Теперь хоть волком вой… Ты шутишь аль взаправду?!»

196

Лгун некий… — Имеется в виду Ф. И. Родачев, один из лидеров кадетской партии.

* * *

Нет, не шутил бедняк: Под глазом у него синяк За «Правду».

1912

Работница

Склонилась тихо у станка. Привычен труд руке проворной. Из-под узорного платка Задорно

вьется волос черный. Но грустен взгляд лучистых глаз: В нем боль и скорбь души невинной. Слеза, сверкая, как алмаз, Повисла на реснице длинной. В груди тревогу сердце бьет: Враг властный стал с рабою рядом, Дыханьем жарким обдает, Всю раздевает жарким взглядом: «Слышь… беспременно… ввечеру… Упрешься — после не взыщи ты!» Застыла вся: «Умру… Умру!» И нет спасенья! Нет защиты!

1912

Лапоть и сапог [197]

Через года полтора

Все уйдут на хутора.

Худо ль, лучше ль будет жать,

А нет охоты выходить.

«Псковская жизнь», № 557, 1911 г. «Деревенские частушки»

Где в мире найдем мы пример, подобный

русской аграрной реформе? Почему не

могло бы совершиться нечто подобное и

среди тружеников промышленного дела?

«Россия», 17 августа 1912 г.

197

Лапоть и сапог. — Отклик на столыпинскую земельную реформу. В. И. Ленив назвал эту реформу «помещичьей ломкой старины», которая означает «…насильственное разрушение общины и ускоренное разорение, истребление массы обнищавших хозяйчиков в пользу горстки кулаков» (Там же, т. 16, с. 424).

Над переулочком стал дождик частый крапать. Народ — кто по дворам, кто под навес бегом. У заводских ворот столкнулся старый лапоть С ободранным рабочим сапогом. «Ну что, брат лапоть, как делишки?» — С соседом речь завел сапог. «Не говори… Казнит меня за что-то бог: Жена больна и голодны детишки… И сам, как видишь, тощ, Как хвощ… Последние проели животишки…» «Что так? Аль мир тебе не захотел помочь?» «Не, мира не порочь. Мир… он бы, чай, помог… Да мы-то не миряне!» «Что ж? Лапти перешли в дворяне?» «Ох, не шути… Мы — хуторяне». «Ахти! На хутора пошел?! С ума ты, что ли, выжил?» «Почти! От опчества себя сам сдуру отчекрыжил! Тупая голова осилить не могла, Куда начальство клонит. Какая речь была: «Вас, братцы, из села Никто не гонит. Да мир ведь — кабала! Давно понять пора: Кто не пойдет на хутора, Сам счастье проворонит. Свое тягло Не тяжело И не надсадно, Рукам — легко, душе — отрадно. Рай — не житье: в мороз — тепло, В жару — прохладно!» Уж так-то выходило складно. Спервоначалу нам беда и не в знатье. Поверили. Изведали житье. Ох, будь оно неладно! Уж я те говорю… Уж я те говорю… Такая жизнь пришла: заране гроб сколотишь! Кажинный день себя, ослопину, корю, Да что?! Пропало — не воротишь! Теперя по местам по разным, брат, пойду Похлопотать насчет способья». Взглянув на лапоть исподлобья, Вздохнул сапог: «Эхма! Ты заслужил беду. Полна еще изрядно сору Твоя плетеная башка. Судьба твоя, как ни тяжка, Тяжеле будет, знай, раз нет в тебе «душка» Насчет отпору. Ты пригляделся бы хоть к нам, К рабочим сапогам. Один у каши, брат, загинет. А вот на нас на всех пусть петлю кто накинет! Уж сколько раз враги пытались толковать: «Ох, эти сапоги! Их надо подковать!» Пускай их говорят. А мы-то не горюем. Один за одного мы — в воду и в огонь! Попробуй-ка нас тронь. Мы повоюем!»

1912

Кларнет и рожок

Однажды летом У речки, за селом, на мягком бережку Случилось встретиться пастушьему рожку С кларнетом. «Здорово!» — пропищал Кларнет. «Здорово, брат, — рожок в ответ, — Здорово! Как вижу — ты из городских… Да не пойму: из бар аль из каких?» «Вот это ново, — Обиделся кларнет. — Глаза вперед протри Да лучше посмотри, Чем задавать вопрос мне неуместный. Кларнет я, музыкант известный. Хоть, правда, голос мой с твоим немного схож, Но я за свой талант в места какие вхож?! Сказать вам, мужикам, и то войдете в страх вы. А все скажу, не утаю: Под музыку мою Танцуют, батенька, порой князья и графы! Вот ты свою игру с моей теперь сравни: Ведь под твою — быки с коровами одни Хвостами машут!» «То так, — сказал рожок, — нам графы не сродни. Одначе помяни: Когда-нибудь они Под музыку и под мою запляшут!»

1912

Размахнулся б я басней задорною…

Задержаны и арестованы три народных

певца, распевающих по дворам песни

революционного содержания.

Размахнулся б я басней задорною, Распростясь на минуту с кручиною, Да боюсь, чтобы слезы не брызнули Под веселой личиною. А и спел бы я, братцы, вам песенку Обо всем, что на сердце скрывается, Да не всякая песенка До конца допевается.

1912

Бунтующие зайцы [198]

Взбежавши на пригорок, Зайчишек тридцать — сорок Устроили совет. «Житья нам, братцы, нет». «Беда. Хоть с мосту в воду». «Добудемте права!» «Умремте за свободу!» …………………………. От смелых слов у всех кружилась голова. Но только рядышком шелохнулась трава, Как первый, кто кричал: «За волю в землю лягу!», С пригорка задал тягу. За ним все зайцы, кто куда, Айда!

198

Бунтующие зайцы. — Басня высмеивает демагогические либеральные выступления октябристов и их лидера А. И. Гучкова.

По словам В. Д. Бонч-Бруевича, В. И. Ленин обратил внимание на эту басню при просмотре книг Д. Бедного, выпущенных большевистским издательством «Жизнь и знание». «Владимир Ильич, — вспоминает Бонч-Бруевич, — пришел в восторг: «Вот это настоящая оппозиция его величества. Вот это, с позволения сказать, русский парламент! Замечательно! Но они-то сами понимают, что Демьян их так разделывает?» («На литературном посту», 1931, № 4, С. 5–6).