Русская проза рубежа ХХ–XXI веков: учебное пособие
Шрифт:
Стержневой конфликт повествования определяется как противостояние Человека и Власти. Персонажи А. Азольского зажаты в тисках исторических или бытовых обстоятельств, окружены врагами или соперниками, вынуждены скрываться, их преследует милиция, уголовники, агенты с Лубянки. Стремясь спасти брата и его научное исследование, Иван Баринов оказывается в самых невероятных обстоятельствах, вынужден общаться с таинственным подпольным миром воров, прощелыг, сексотов, литовских «лесных братьев».
А. Азольский выстраивает динамичный и напряженный сюжет, постоянно сужая кольцо напряжения вокруг своего героя, заставляя его искать единственно возможный выход в заведомо безвыходных обстоятельствах преследования
Социально-политический пафос романа «Клетка», как, впрочем, и всех других произведений А. Азольского, заключается в тотальном неприятии самой основы советского государственного строя, уничтожившей веру в естественное развитие человека. Позиция автора остается неизменно бескомпромиссной. Ее воплощает биолог Никитина: «Все многообразие человеческих свойств можно свести к умению повиноваться; еще гнуснее убежденность в перерождении одного вида в другой под влиянием внешней среды, если при правильной кормежке воробей может стать синичкой, то понятно, почему так много врагов народа и зачем лагеря».
Таким образом А. Азольский подводит итог известному историческому «делу генетиков», объясняя, почему новая наука не пришлась по душе советской власти: стоило допустить ее «ко двору», как тут же рассыпалась бы вся система умозрительных построений и аргументов коммунистической идеологии, сделавшей ставку на формирование «нового человека – строителя коммунизма». Очевидно, писатель развивает тему, затронутую В. Дудинцевым в «Белых одеждах», но идет дальше, доводя спор государства и науки до логического конца.
Однако в «Клетке» повествуется не только о ненавистной и мертвящей сущности коммунистического миропорядка, но и великой движущей силе любви в разных ее формах и проявлениях. Именно любовью к брату продиктовано все, что делает Иван Баринов. Все, что есть подлинного, чистого в жизни, произрастает от любви – такова одна из основополагающих идей романа. Отсюда и метафизический мотив круга, окружности как метафоры женской сущности. Источник лирического мотива сюжета в тех ранних впечатлениях Ивана Баринова, когда он впервые прикоснулся к таинственным и волнующим воображение и чувства округлым женским формам. Философия круга связана с тайной любви и мыслью о вечности, а человек, сотканный из миллионов клеток, есть носитель этой мысли.
Эмоционально-психологический диапазон А. Азольского в романе «Клетка» простирается от великой любви до глубокой ненависти. На одном полюсе находится тотальное неприятие власти, стремление уйти от всевидящего ока государства и его карательных органов, ненависть к видимым и невидимым врагам, плотным кольцом окружившим героя. На другом полюсе такое же яркое и сильное чувство любви.
Антиномия любви-ненависти создает особую эмоционально и психологически насыщенную атмосферу, полную острых и головокружительных поворотов сюжетную ткань романа, который заканчивается гибелью героини. Антитеза тесно сопрягается с символическим сопоставлением круга и клетки (квадрата). Оказывается, что если круг – это вечность, любовь, тайна, многомерная и свободная жизнь, то клетка обозначает несвободу, смерть и насилие.
Поскольку обстоятельства действия в романах А. Азольского всегда связаны с той или иной областью «производства» (сферой деятельности), можно с известной долей условности отнести их к «производственному роману». Действие происходит на разных площадках – в морском флоте, ракетостроении, военной разведке, в среде биологов, как в романе «Клетка». Автор
Герои многих романов А. Азольского – в полном смысле слова, «неизвестные солдаты» истории, «павшие», но оставшиеся непобежденными. Персонажи героически сопротивляются косной окружающей среде, бюрократической рутине, чудовищной государственной машине, наконец, и самой истории. Поэтому пафос повестей и романов А. Азольского всегда трагико-героический.
Непобежденным единоборцем с обстоятельствами остается и герой повести «Легенда о Травкине»(1990). На первый взгляд в ней показано характерное для «производственного романа» противопоставление героя и косной среды, где талантливый инженер-новатор преодолевает расставленные на его пути бюрократические «ловушки» и выходит победителем, отстояв тяжелой ценой свое профессиональное и человеческое достоинство. В эту ординарную коллизию, встречающуюся еще в романах и повестях 50-х, вводятся необычные составляющие. Травкин – инженер-проектировщик ракетно-зенитного комплекса «Долина», что, несомненно, привлекает читателей новизной. Правда, несмотря на обилие технических деталей, подробное изображение будней степных площадок с их обитателями, многочисленность персонажей, в романе присутствует четкая динамичная пружина, которая на протяжении всего повествования удерживает внимание читателя.
Максимально закручивая интригу, автор добивается ее интенсивного развития, сюжет обрастает поворотами и нюансами и, самое главное, насыщается достоверными и острыми нравственно-психологическими подробностями. Кульминационной точкой интриги можно считать эпизод проверки Травкина органами партийного контроля. Герой ставится автором перед выбором: либо он докажет свою инженерную компетентность ценой самоунижения и самооговора (и таков «нормальный путь» советского инженера), либо бросит вызов чудовищному механизму власти. Как полагает автор, герой должен выиграть «сражение» и оставить за собой незапятнанную репутацию. Для этого нужно бросить в «бой» все свои интеллектуальные и нравственные «ресурсы». Герой доказывает, что судьба любого важного предприятия – хозяйственного, экономического, оборонного или технического – может быть вполне успешной только при определенных условиях, но не благодаря государственному руководству, а вопреки ему.
Судьба талантливого конструктора позволяет сделать и нравственно-этический вывод: он выиграл бой благодаря своему мужеству, интеллекту, бескопромиссности характера. Но его победа обесценивается, тонет в мертвящей рутине все более неуклюжей и недальновидной политики государства. Ценнейший опыт инженеров-конструкторов оказывается совершенно ненужным государству. Герой-резонер, выражающий авторскую оценку, выносит приговор такой политике: «Разрушение ради созидания без созидания. Более бескровной, бесшумной и эффективной операции по уничтожению людей трудно себе представить. Что там Колыма, подвалы Лубянки, Соловки да разные Гулаги!».
Личность Травкина, безусловно, является эпицентром повести. Его образ написан с необыкновенной симпатией и вниманием, он многосторонен и психологически достоверен во всех своих деталях. В первую очередь привлекает внимание внутренний мир героя, раскрывающий мотивы его поступков, любовь к жизни, всю «географию» и «философию» его души. В строчках, раскрывающих мир интимных переживаний, А. Азольский проявляет себя как тонкий лирик: «Он поймал снежинку – и она легла на коричневую кожу перчатки. Одинокая и нетающая. Дунул – и она подхватилась ветром и взмыла кверху. Нет, жизнь – это полет снежинки, а не прозябание в снежной обезличенности».