Русский романс

Пушкин Александр Сергеевич

570. «Белой акации гроздья душистые…» [575]

Белой акации гроздья душистые Вновь аромата полны, Вновь разливается песнь соловьиная В тихом сиянии чудной луны! Помнишь ли лето: под белой акацией. Слушали песнь соловья?.. Тихо шептала мне чудная, светлая: «Милый, поверь мне!.. навек твоя». Годы давно прошли, страсти остыли. Молодость жизни прошла, Белой акации запаха нежного, Верь, не забыть мне уже никогда… <1902>

575

Источник — стихотворение А. Пугачева. Обработка анонимно переработанного текста певицы В. Паниной. Музыкальная обработка А. Зорина. Напев использован в революционной песне «Смело мы в бой пойдем…».

Городской романс

I [576]

Д. ЛЕНСКИЙ

(1805–1860)

571. Нищая [577]

(Из

Беранже)

Зима, метель, и в крупных хлопьях При сильном ветре снег валит. У входа в храм одна, в отрепьях, Старушка нищая стоит… И милостыни ожидая, Она все тут с клюкой своей, И летом, и зимой, слепая… Подайте ж милостыню ей! Сказать ли вам, старушка эта Как двадцать лет тому жила! Она была мечтой поэта, И слава ей венок плела. Когда она на сцене пела, Париж в восторге был от ней. Она соперниц не имела… Подайте ж милостыню ей! Бывало, после представленья Ей от толпы проезда нет. И молодежь от восхищенья Г ремела «браво» ей вослед. Вельможи случая искали Попасть в число ее гостей; Талант и ум в ней уважали. Подайте ж милостыню ей! В то время торжества и счастья У ней был дом; не дом — дворец. И в этом доме сладострастья Томились тысячи сердец. Какими пышными хвалами Кадил ей круг ее гостей — При счастье все дружатся с нами; Подайте ж милостыню ей! Святая воля провиденья… Артистка сделалась больна, Лишилась голоса и зренья И бродит по миру одна. Бывало, бедный не боится Прийти за милостыней к ней, Она ж у вас просить стыдится… Подайте ж милостыню ей! Ах, кто с такою добротою В несчастье ближним помогал, Как эта нищая с клюкою, Когда амур ее ласкал! Она все в жизни потеряла! О! Чтобы в старости своей Она на промысл не роптала, Подайте ж милостыню ей!

576

Раздел состоит из двух циклов. — Ред.

577

Музыка Алябьева. Последнюю строку 4-й строфы при пении поют так: «При горе нету тех друзей…». Из репертуара Вадима Козина и Галины Каревой.

НИКОЛАЙ ДОБРОЛЮБОВ

(1836–1861)

572. Прелестные глазки [578]

(Из Гейне)

У тебя есть алмазы и жемчуг, — Все, что люди привыкли искать, Да еще есть прелестные глазки… Милый друг, чего больше желать? Я на эти прелестные глазки Выслал целую стройную рать Звучных песен из жаркого сердца, Милый друг, чего больше желать? Эти чудные глазки на сердце Наложили мне скорби печать, От них я совсем погибаю, Милый друг, чего ж больше желать?

578

Иногда — «Чудесные глазки» (Du hast Diamanten und Perlen). Из цикла «Возвращение на Родину» Г. Гейне.

НИКОЛАЙ РИТТЕР

573. Ямщик, не гони лошадей! [579]

Как грустно, туманно кругом, Тосклив, безотраден мой путь, А прошлое кажется сном, Томит наболевшую грудь! Ямщик, не гони лошадей! Мне некуда больше спешить, Мне некого больше любить, Ямщик, не гони лошадей! Как жажду средь мрачных равнин Измену забыть и любовь, Но память, мой злой властелин, Все будит минувшее вновь. Ямщик, не гони лошадей. Всё было лишь ложь и обман… Прощай, и мечты и покой! А боль незакрывшихся ран Останется вечно со мной. Ямщик, не гони лошадей…

579

Музыка Фельдмана.

ТАТЬЯНА ЩЕПКИНА-КУПЕРНИК

(1874–1952)

574. «Говорят, я мила…» [580]

Говорят, я мила… Говорят, что мой взгляд То голубит, то жжет, как огнем. Звонкий смех мой весельем звучит, говорят… Ты не любишь? Так что же мне в нем! Говорят, небеса вдохновенье дарят Часто музе капризной моей. Моя жизнь для людей дорога, говорят… Ты не любишь? Так что же мне в ней!

580

Музыка Г. Каревой из ее же репертуара, а также Ваниша, Герца, Е. А. (мелодекламация).

575. «Ах, я влюблен в глаза одни…» [581]

Ах, я влюблен в глаза одни, Я увлекаюсь их игрою… Как дивно хороши они, Но чьи они, я не открою. Едва в тени густых ресниц Блеснут опасными лучами, И я упасть готов уж ниц Перед волшебными очами. В моей душе растет гроза, Растет, тоскуя и ликуя. Да, я влюблен в одни глаза, Но чьи они, не назову я… В одни глаза я влюблена, Как хороша их глубина, Упасть готова ниц Я влюблена.

581

Музыка Вилинского, Шпачека.

АЛЕКСАНДР ВЕРТИНСКИЙ

(1889–1957)

576. Сероглазочка [582]

Я люблю вас, моя сероглазочка, Золотая ошибка моя. Вы вечерняя жуткая сказочка, Вы цветок на картине Гойя. Я люблю ваши пальцы старинные Католических строгих мадонн, Ваши волосы сказочно длинные И надменно ленивый поклон. Так естественно, просто и ласково Вы, какую-то месть затая, Мою душу опутали сказкою, Сумасшедшею сказкой Гойя. Под напев ваших слов летаргических Умереть так легко и тепло. В этой сказке, смешной и трагической. И конец, и начало светло!.. Я люблю ваши руки усталые, Как у только что снятых с креста, Ваши детские губы коралловые И углы оскорбленного рта. Я люблю этот блеск интонации, Этот голос, звенящий хрусталь, И головку цветущей акации, И в словах голубую вуаль.

582

Музыка Вертинского. Из дореволюционного репертуара поэта, композитора и певца.

577. Минуточка [583]

Ах, солнечным, солнечным маем, На пляже встречаясь тайком, С Лу-лу мы, как дети, мечтаем, Мы солнцем пьяны, как вином. У моря, за старенькой будкой, Лу-лу обезьянкой шалит, Меня называет «Минуткой» И мне постоянно твердит: Ну, погоди, ну, погоди, Минуточка, Ну, погоди, мой мальчик пай, Ведь любовь наша только шуточка, Это выдумал глупый май!.. Мы в августе горе скрываем, И в парке встречаясь тайком, С Лу-лу мы, как дети, рыдаем Холодным и пасмурным днем. Я плачу, как глупый ребенок. И, голосом милым звеня, Ласкаясь ко мне, как котенок, Лу-лу утешает меня: Ну, погоди, ну, не плачь, Минуточка Да ну, не плачь, мой мальчик пай! Твои слезы ведь тоже шуточка, Это выдумал глупый май!..

583

Музыка Вертинского. Из дореволюционного репертуара поэта, композитора и певца.

578. Маленькая балерина [584]

Я маленькая балерина… Всегда нема, всегда нема. И скажет больше пантомима, Чем я сама. И мне сегодня за кулисы Прислал король Влюбленно-бледные нарциссы И лак-фиоль. И, затаив бессилье гнева, Полна угроз, Мне улыбнулась королева Улыбкой слез. А дома, в маленькой коморке. Больная мать Мне будет бальные оборки Перешивать. И будет штопать, замирая, Мое трико. И будет думать, засыпая, Что мне легко. Но знает мокрая подушка, В тиши ночей, Что я усталая игрушка Больших детей.

584

Музыка Вертинского. Текст написан в соавторстве с Н. Грушко.

579. Прощальный ужин [585]

Сегодня томная луна, Как пленная царевна, Грустна, задумчива, бледна И безнадежно влюблена. Сегодня музыка больна, Едва звучит напевно. Она по-прежнему нежна, Но холодна безмерно. Сегодня наш последний день В приморском ресторане. Упала на террасу тень, Зажглись огни в тумане. Отлив лениво ткет по дну Узоры пенных кружев. Мы пригласили тишину На наш прощальный ужин. Благодарю вас, милый друг, За тайные свиданья, За неизменные слова В минуты расставанья. Они, как яркие огни, Горят в моем ненастье. О, эти золотые дни Украденного счастья. Благодарю вас за любовь, Похожую на муку, За то, что вы мне дали вновь Изведать боль разлуки, За упоительную власть Пленительного тела, За ту божественную власть, Что в нас обоих пела. Я подымаю свой бокал За неизбежность смены, За ваши новые пути И новые измены. Я не завидую тому, Кто вас там ждет, тоскуя. За возвращение к нему Бокал свой молча пью я. Я знаю, я совсем не тот, Кто вам для счастья нужен. А он — иной… Но пусть он ждет, Пока мы кончим ужин. Я знаю, даже кораблям Необходима пристань, Но не таким, как мы, — не нам, Бродягам и артистам!

585

Музыка Вертинского.