Русский романс

Пушкин Александр Сергеевич

530. «Славное море, священный Байкал…» [536]

Славное море, священный Байкал, Славный корабль — омулевая бочка. Эй, баргузин, пошевеливай вал, — Плыть молодцу недалечко. Долго я звонкие цепи влачил, Душно мне было в горах Акатуя, Старый товарищ бежать пособил, Ожил я, волю почуя. Шилка и Нерчинск не страшны теперь, — Горная стража меня не поймала, В дебрях не тронул прожорливый зверь, Пуля стрелка миновала. Шел я и в ночь и средь белого дня, Вкруг городов озираяся зорко, Хлебом кормили крестьянки меня, Парни снабжали махоркой. Славное море, священный Байкал, Славный мой парус — халат дыроватый. Эй, баргузин, пошевеливай вал, — Слышатся бури раскаты.

536

Прототипом является стихотворение Дмитрия Давыдова «Думы беглеца на Байкале» (514). Было популярно среди демократической интеллигенции и политических ссыльных. Стала одной из любимых массовых песен в годы

первой русской революции; первая строка варьируется: вместо «священный» — «привольный»; реже вместо «славное море» — «синее море».

531. «В саду ягодка лесная…» [537]

В саду ягодка лесная Под закрышею цвела, А княгиня молодая С князем в тереме жила. А у этого у князя Ванька — ключник молодой, Ванька-ключник, Злой разлучник, Разлучил князя с женой. Он не даривал княгиню, Он ни златом, ни кольцом, Обольстил Ваня княгиню Своим белым он лицом. На кроватку спать ложилась И с собой Ваню брала. Одну ручку подложила, А другою обняла: «Ты ложись, ложись, Ванюша, Спать на Князеву кровать». Ванька с нянькой поругался. Нянька князю донесла. По чужому наговору Князь дознался до жены. Он вышел на крылечко, Громким голосом вскричал: «Ой вы, слуги, ой холопы, Слуги верные мои, Вы подите приведите Ваньку-ключника ко мне!» Вот ведут, ведут Ванюшку На шелковом поясе. На нем шелкову рубашку Кверху ветром подняло, Его светло-русы кудри Растрепались по плечам. Вот подходит Ваня к князю, Князь стал спрашивать его: «Ты скажи, скажи, Ванюшка, Сколько лет с княгиней жил?» «Про то знает грудь, подушка, Еще Князева кровать, Да еще моя подружка — Это Князева жена». «Ой вы, слуги, ой, холопы, Слуги верные мои, Вы подите ды вкопайте Два дубовые столба, Ды возьмите и повесьте Ваньку-ключника на них!»

537

Прототипом является стихотворение Вс. Крестовского «Ванька-ключник». Первую строку часто поют так: «В саду ягода-малина…».

532. «Когда я на почте служил ямщиком…» [538]

Когда я на почте служил ямщиком, Был молод, имел я силенку, И крепко же, братцы, в селенье одном Любил я в ту пору девчонку. Сначала не видел я в этом беду, Потом задурил не на шутку: Куда ни поеду, куда ни пойду — Всё к милой сверну на минутку. И любо оно, да покоя-то нет, А сердце щемит всё сильнее… Однажды начальник дает мне пакет: Свези, мол, на почту живее. Я принял пакет и скорей на коня, И по полю вихрем помчался, А сердце щемит да щемит у меня, Как будто с ней век не видался… И что за причина? Понять не могу, — А ветер так воет тоскливо… И вдруг словно замер мой конь на бегу И в сторону смотрит пугливо… Забилося сердце сильней у меня, И глянул вперед я в тревоге. Затем соскочил с удалого коня И вижу я труп на дороге! А снег уж совсем ту находку занес, Метель так и пляшет над трупом, Разрыл я сугроб — да и к месту прирос, Мороз заходил под тулупом!.. Под снегом-то, братцы, лежала она! Закрылися карие очи… Налейте, налейте скорей мне вина, Рассказывать больше нет мочи!..

538

Переработка для пения стихотворения Л. Трефолева «Ямщик» (521).

533. «Ах ты степь, ты степь!..» [539]

Ах ты степь, ты степь! Путь далек лежит. В той степи большой Замерзал ямщик. И, набравшись сил, Чуя смертный час, Он товарищу Отдавал наказ: «Ты, товарищ мой, Не попомни зла — В той степи глухой Схорони меня. Ты лошадушек Сведи к батюшке, Передай поклон Родной матушке. А жене скажи Слово тайное, Передай кольцо Обручальное. Да скажи ты ей — Пусть не печалится, Пусть с другим она Обвенчается. Про меня скажи, Что в степи замерз, А любовь ее Я с собой унес».

539

При пении часто заключают следующей строфой:

Степь да степь кругом, Путь далек лежит. В той степи глухой Уж замерз ямщик.

534. «Из-за острова на стрежень…» [540]

Из-за острова на стрежень, На простор речной волны. Выплывают расписные Стеньки Разина челны. На переднем Стенька Разин С молодой сидит княжной, Свадьбу новую справляет, Сам веселый и хмельной! Позади их слышен ропот: «Нас на бабу променял, Только ночь с ней провозился — Сам наутро бабой стал». Этот ропот и насмешки Слышит грозный атаман, И он мощною рукою Обнял персиянки стан. «Волга, Волга, мать родная, Волга — русская река! Не видала ты подарка От донского казака. Чтобы не было раздора Между вольными людьми, Волга, Волга, мать родная, На, красавицу прими!» Одним взмахом поднимает Он красавицу княжну И за борт ее бросает В набежавшую волну… «Что ж вы, черти, приуныли, Эй ты, Филька, черт, пляши! Грянем, братцы, удалую На помин ее души…»

540

Прототипом является стихотворение Д. Садовникова (524). Наиболее популярная запись. Иногда опускают предпоследнюю строфу.

535. «Трансваль, Трансваль, страна моя…» [541]

Трансваль, Трансваль, страна моя, Горишь ты вся в огне! Под деревом развесистым Задумчив бур сидел. «О чем задумался, детина, О чем горюешь, седина?» — Горюю я по родине, И жаль мне край родной. Сынов всех девять у меня, Троих уж нет в живых, А за свободу борются Шесть юных остальных. А старший сын — старик седой — Убит был на войне; Он без молитвы, без креста, Зарыт в чужой земле. А младший сын двенадцати лет Просился на войну, Но я сказал, что нет, нет, нет — Малютку не возьму. «Отец, отец, возьми меня С собою на войну — Я жертвую за родину Младую жизнь свою». Я выслушал слова малютки. Обнял, поцеловал И в тот же день, и в тот же час На поле брани взял. Однажды при сражении Отбит был наш обоз, Малютка на позицию Ползком патрон принес. Настал, настал тяжелый час Для родины моей. Молитеся вы, женщины, За ваших сыновей. Трансваль, Трансваль, страна моя, — Бур старый говорит: «За кривду бог накажет нас, За правду наградит».

541

Восходит к стихотворению Г. Галиной «Бур и его сыновья» (528). Известен вариант с заменой Трансвааля на Сибирь. Упоминают А. А. Фадеев («Молодая гвардия»), Л. А. Кассиль («Дорогие мои мальчишки»), М. Л. Слонимский («Инженеры»).

536. «В далеком Цусимском проливе…» [542]

В далеком Цусимском проливе, Вдали от родимой земли, На дне океана глубоком Забытые есть корабли. Там русские есть адмиралы, И дремлют матросы вокруг, У них вырастают кораллы На пальцах раскинутых рук. Когда засыпает природа И яркая светит луна, Герои погибшего флота Встают, пробуждаясь от сна. Они начинают беседу — И, яростно сжав кулаки, О тех, кто их продал и предал, Всю ночь говорят моряки. Они вспоминают Цусиму, Напрасную храбрость свою, И небо, от жизни далекое, И гибель в неравном бою. И в шуме морского прибоя Они говорят морякам: «Готовьтесь к великому бою, За нас отомстите врагам!»

542

Прототипом является стихотворение В. Богораз-Тана «Цусима» (530). При пении варьируется.

Цыганский романс

СТЕПАН ШЕВЫРЕВ

(1806–1864)

537. Мой идеал [543]

Люблю не огнь твоих очей, Не розы свежее дыханье, Не звуки сладостных речей, Не юных персей волнованье. Люблю я то в твоих очах, Что в них огнем любви пылает; Люблю я то в твоих речах, Что их живит, одушевляет. «Люблю», — ты молвишь, чуть дыша, Любовь горит в твоем дыханьи, Трепещет вся твоя душа При томном персей трепетаньи. Душа в улыбке неземной, Душа в движеньях, в разговоре, Душа в понятном светлом взоре: Ты любишь, ты живешь душой! Тебя одну я понимаю, Ты душу поняла мою: В тебе не прелесть обожаю, Нет! душу я люблю твою. <1825>

543

В песенниках иногда с примечанием «Песня московских цыган».

538. Цыганская песня

Добры люди, вам спою я, Как цыганы жизнь ведут; Всем чужие, век кочуя, Бедно бедные живут. Но мы песнями богаты, Песня — друг и счастье нам: С нею радости, утраты Дружно делим пополам. Песня всё нам заменяет, Песнями вся жизнь красна, И при песнях пролетает Вольной песенкой она. <1828>

539. Цыганская пляска

Видал ли ты, как пляшет египтянка? Как вихрь, она столбом взвивает прах, Бежит, поет, как дикая вакханка, Ее власы, как змеи, на плечах… Как песня вольности, она прекрасна. Как песнь любви, она души полна, Как поцелуй горячий, сладострастна, Как буйный хмель, неистова она. Она летит, как полный звук цевницы, Она дрожит, как звонкая струна. И пышет взор, как жаркий луч денницы, И дышит грудь, как бурная волна. <1828>