Русский романтизм

Коллектив авторов

(III, 78). Автор рассуждает о терпении, называя его „талантом ге-

ния", для которого необходима „великая душа", обращается

„к ней", которую не знает, как назвать, „которая похожа на все,

с чем поэты сравнили красоту и добродетель". „Помните ли вы

чувство той минуты, в которую сердце вам сказало: ты сде-

лала добро". И после этого целая глава (304) представляет

собою

паузу: „мысль моя здесь выражена молчанием". Вселен-

ная принимает образ „ее", —в „ней" воплотились все его на-

дежды и чаяния.

Заключительные звуки „Странника" грустны и свидетель-

ствуют о неосуществленных надеждах: „надежду на удел

счастливый пришлось забыть", говорит он в воображаемом

диалоге с молдаванкой и заканчивает свое путешествие совсем

не так стремительно и весело, как было его начало. Едет он

„отягченный думами, с беспокойной грустью в чувствах, при-

ходит к „пасмурной беседке".

Так постепенно, из намеренно разрозненных линий, частью

уничтоженных, частью затушеванных восстанавливается цельный

рисунок, но в этой синтетической работе автор не только не

помогает читать \ю, но все время старается ее затруднить.

1361

Двойственный характер любви в „Страннике" Вельтман

сам подчеркивает, заставляя звучать два спорящих голоса:

реалиста и романтика (человека „дородного" и „худощавого"

по рукописи).

Первый пародирует восторженность своего приятеля, не

верит в постоянство и возвышенность любви, проповедует

легкие, мимолетные увлечения, уподобляя любовь бабочке,

перелетающей с цветка на цветок. Ему противопоставлено

романтическое понимание любви, принадлежащее самому писа-

телю, так как слова второго: „любовь есть союз вселенной",

„невольное влечение однородных существ друг к другу", „жен-

щину надо любить как жизнь свою"—целиком взяты из его

2-го письма к К. П. (папка № 2279). Этим двум характерам

любви соответствуют две вставные поэмы: „Э с к а н д е р" и

„Марьелицам , представляющие и два различных стиля:

романтический и реалистический. Обе помещены под видом

найденных рукописей — первая, как перевод вавилонского

сказания из Бахаристана Джиами, вторая — просто затк-

нутая за обои бумага в избе, где автор остановился на ночлег.

Эскандер—типичный романтический герой. Происхождение его

неизвестно, он приемыш Филиппа. „Душа его гранитная",

„воля непреклонная", он „сломил гордость возносившихся

слишком высоко", подчинил себе „четыре пространные моря",

но презрел богатство и смертных, пресытился страстями,

потому что „любовь—привязанность к праху". Он жаждет все-

ведения, подобно Байроновским героям: „солнце и звезды

я сорвал бы с неба, чтобы видеть их тайны". Источник обно-

вления и блаженства он находит в любви Зенды, дочери

Вавилонского жреца Бела, погибшего от его руки. Но дева

требует „стен Вавилона", и когда ее желание исполнено и город

взят, Эскандер гибнет в ее объятиях. Она дает ему „ядови-

тый, любви и мщенья поцелуй", исполняя, несмотря на пробу-

дившуюся в ней страсть, завет отца.

Совершенно противоположного характера поэма о Марье-

лице. Автор ее прикован болезнью к постели в одной молда-

ванской деревне. За ним ухаживает хозяйка, забавляя его

рассказами о своих „давних интрижках". Ее любил фельдфе-

бель ротный, „его-льне буду вспоминать я, он сшил мне сит-

цевых два платья". Не дождавшись его с похода, она вышла

замуж. Приехавший молодой юнкер завязывает новую интригу,

которая оборвана вместе с поэмой.

Романтическая струя любви, проходящая через „Стран-

ника", отображает, как мы видели, истинную любовь Вельтмана,

правда, в умышленно разбитом зеркале. Письма и стихотво-

рения, адресованные в рукописи к „Kitty", использованы

затем, как литературный материал, на ряду с находящимися

1361

здесь же выписками, заметками, набросками. Когда производится

группировка материала (об этой стадии работы дают неко-