Русский романтизм

Коллектив авторов

1361

вами. „По границе бывшей Турецкой Империи, или все равно,

по бывшей границе Турецкой Империи. Перестановка слов

ничего не значит" (91 гл.). 2) Также случайны и немотивированы

с к а ч к и от п р о з ы к с т и х у и обратно. Все эти стилисти-

ческие приемы преднамеренны, что он сам подчеркивает: „как

неприятно видеть почтенного

автора, который унижается, стара-

ясь сделаться писателем звучным, сокращает искусство свое для

достоинства и благовидности выражений, трудолюбиво подчиняет

мысли словам, избегает стечения гласных, с детскою прину-

жденностью округляет периоды и уравнивает члены выраже-

ниями ничтожными и неуместными красоты" (19 гл.). Разру-

шение всех этих традиций и является, как мы видели, его

задачей. Сказавши в одном месте, что „в руках писателя все

слова, все идеи, все умствования подобны разноцветным камуш-

кам калейдоскопа (26 гл.), он и осуществил это в композиции

и в стиле „Странника", которого сам справедливо назвал

своей „энциклопедией".

Но при внимательном чтении всетаки удается установить

основной центр, к которому все устремляется — это тема

любви. Тема путешествия, включающая описания городов,

местностей разорвана и уничтожена. Главным в книге становится,

в конце концов, описание кишиневских дев, встреч с ними,

то есть мир любви. Тема войны дает возможность перене-

стись в область пережитого и рассказать о некоторых сраже-

ниях, в которых сам автор принимал участие. Но серьезность

тона быстро теряется, одеваясь в общий шутливый колорит.

Составляя войско из амазонок, он принимает над нимй на-

чальство, описывает шатер Царь-девицы и, следовательно, пере-

ходит постепенно к теме любви. К темам историческим он

обращается, большею частью, для случайных сравнений, но

и здесь исключительное место отводится любовным историям

прошлого, а любовь Александра Великого к Зенде и его

смерть от ее ядовитого поцелуя развита даже в целую поэму.

Темы философские, почти всегда, носят комический харак-

тер, — тут мы найдем рассуждение о хаосе, о вселенной, но,

в конце концов, Вселенная воплощается в образе Девы.

Итак, тема любви вот тот общий центр, который восста-

навливается с трудом в причудливо-переплетающихся ломанных

линиях. Она слагается из двух струй, противоположных по своему

настроению. Одна, соответствующая основному шутливому

колориту „Странника", это — легкие мимолетные увлечения,

где автор является „странником" и в области любви, загляды-

ваясь „мимоходом на красоту" и называя себя „грешником

по этой части". В окне его привлекает „ангел не дева", в саду

Тульчина он вспоминает о польке, „которой он смотрел в глаза",

рассказывает в полунамеках свое приключение с хозяйкой

1361

квартиры. Но под этим эпикурейским гоном пробивается скры-

тая, намеренно — маскируемая лирическая струя, отражаю-

щая серьезное чувство, действительно владевшее им в это

время.

В архиве Вельтмана в папке под № 2279 находится по-

ходная тетрадь в переплете, где в мелких полустертых стро-

ках заключен документ его сердца. Это черновики писем

и стихотворений к любимой им женщине, переплетающиеся

с набросками „ Странникаа, при чем выражение личных пере-

живаний использовано затем как литературный материал, что

придает найденной рукописи особый интерес.

Колыбелью его любви является Бессарабский край, где

он служил в войсках во время Турецкой кампании, вот

почему—„остальная половина света для него пуста и незначи-

тельна" („Странник" I ч.). Быстрое развитие ее падает на

1830 год, когда он, по болезни, жил в Кишиневе и в Яссах.

Вельтман сам определил характер своей любви, назвавши

Екатерину П. П . „ з в е з д о й , сияющей над его жизнью, от ко-

торой его отделяет огромное пространство". Действительно,