Русское время в Лондоне
Шрифт:
Какие бы ни стояли причины за решением в пользу детей, в нашей русскоязычной компании семь младенцев на восемь человек, а самой старшей из нас только тридцать шесть. Видимо, годы иммиграции не заглушили наше природное стремление и традиции покинутой родины. Улучшаем демографическую ситуацию рассудочной страны. Наши английские мужья восприняли друг друга как данность, не без удовольствия принимают участие в новосельях и организуют барбекю в саду, хвастаются младенцами и обсуждают цены на недвижимость, а мы, оставив их пить пиво и жарить сосиски, живо переходим на русский и обсуждаем последние новости. И если раньше это были новости о путешествиях, помолвках и свадьбах, кризисах в личной жизни или новых карьерных планах, то сейчас это обустройство нового дома, течение беременности, садики и няни. Английские папы охотно участвуют в купании и кормлении младенцев, меняют им подгузники и с гордостью выводят их на прогулки. Хотя мне бывает очень любопытно, сколько бы ещё лет «не торопились» наши мужья, если бы у них были английские жёны?
Большой Брат наблюдает за тобой
О политкорректности на рабочем месте
В середине июня 2015-го года разразился скандал вокруг профессора Тима Ханта, английского биохимика, лауреата Нобелевской премии, который оскорбил женщин-учёных напоминанием об их принадлежности к слабому полу, после чего потерял работу. Находясь на званом обеде в Корее, он обратился к присутствующим женщинам-учёным с речью. Вырванные из контекста фразы породили настоящую «охоту на ведьм», но даже в такой сокращённой версии, которая получила массовую огласку, они не показались мне настолько оскорбительными, чтобы лишить пожилого профессора его работы и обесценить его вклад в развитие британской науки. Собственно, полный текст его речи начинался следующими словами:
«Странно, что такого шовинистического монстра как я попросили выступить перед женщинами-учёными. У меня есть три проблемы с девушками в лаборатории: ты влюбляешься в них, они влюбляются в тебя, и когда ты их критикуешь, они плачут. Возможно, нам следует делать раздельные лаборатории для мальчиков и девочек? Теперь серьёзно. Я впечатлён экономическим развитием Кореи. И женщины-учёные бесспорно сыграли в нём важную роль. Науке нужны женщины, и вы должны заниматься наукой несмотря ни на какие препятствия и несмотря на монстров, подобных мне».
Шутка? Шутка. Он обозвал себя шовинистом и монстром, признал вклад женщин-учёных и поделился собственным опытом работы в смешанной лаборатории. После чего от него отвернулись даже друзья, боясь, что их отношение к «врагу народа» может обернуться неприятными последствиями для их собственной карьеры и репутации. Профессору к тому времени было уже за семьдесят, и хотя его профессиональный путь уже подходил к концу, уйти на заслуженную пенсию под дифирамбы коллег и студентов не получилось. Несмотря на многократные публичные извинения и даже слёзы раскаяния перед телекамерами, профессор не смог отстоять своё доброе имя. История вызвала такой резонанс, что семидесятилетний Хант был вынужден переехать жить в Японию, где его жене предложили работу.
Обсудив эту возмутительную, на мой взгляд, ситуацию со всеми своими знакомыми, я пришла к выводу, что британская политкорректность переходит все границы и постепенно превращается в цензуру, мало отражающую концепцию свободы слова, характерную для демократического государства. И буквально на следующей же неделе мне пришлось изучать вопрос политкорректности в ракурсе собственной карьеры.
Администрация нашего колледжа сделала рассылку о недопустимости неполиткорректных высказываний в стенах учебного заведения, даже если они облечены в форму шутки. Руководство напомнило нам, что в Великобритании существует закон о равенстве, который не допускает любых негативных комментариев в адрес представителей других рас, национальностей, религий, ориентаций, а также дискриминации по половому признаку. Видимо, кто-то из студентов нашего колледжа пожаловался на преподавателя, администрация решила предупредить педагогический коллектив о возможных последствиях, и, как это делается в Англии, предупреждение было отправлено всем сотрудникам, чтобы не указывать ни на кого пальцем. Разумеется, каждый адресат принял его на свой счёт и начал вспоминать, не сказал ли он намедни чего нелицеприятного. Весь коллектив из нескольких десятков учителей иностранного языка напрягся перед угрозой потерять работу, и каждый второй стал ломать голову, в чём конкретно его могли уличить и чем ему теперь это грозит.
Проблема в том, что все преподаватели – иностранцы и политкорректность с молоком матери не усвоили. Нам по-настоящему трудно понять, чтo именно является неприемлемым высказыванием. Как я объяснила своим студентам: у русских людей тоже существуют правила приличия, и мы тоже не хотим портить отношения с людьми, поэтому мы вполне отдаём себе отчёт, что нельзя говорить плохо о человеке в его присутствии. Скажем, если я сижу в компании с итальянцами и отпускаю шуточки про итальянцев, это, разумеется, очень грубо. Но если я заявляю русскому приятелю, что итальянцы очень шумные, то с какой радости мой приятель должен обидеться за итальянцев да ещё написать на меня жалобу начальству? Если он болеет душой за итальянцев, то может сказать мне об этом в лицо, но писать донос, зная, что у меня потом будут неприятности вплоть до потери работы – по мне, так это последняя подлянка. Частный разговор есть частный разговор, он предполагает некую степень доверия.
Самое неприятное, что эта чрезмерная осторожность вредит отношениям между преподавателями и студентами, ведь мы теперь должны опасаться, что наши студенты донесут на нас. И если при индивидуальном обучении мы ещё можем судить, при каком студенте можно поболтать на вольные темы, а с кем лучше от предмета не отвлекаться, то как же быть с группами людей? Десять человек не обидятся на шутку, а один обидится.
Посадила политкорректного мужа на диван, велела рассказывать мне, какого рода комментарии являются недопустимыми. Вообще мне кажется, что поливать других людей грязью мне несвойственно, я люблю с ними дружить, но в силу своей болтливости и непосредственности могу ведь и брякнуть лишнего. Муж привёл мне несколько примеров потенциально опасных высказываний, после чего я поняла, что никогда не сделаю карьеру в Англии. Да, кстати, даже само слово «Англия» может обидеть людей, которые предпочитают, чтобы говорили «Великобритания». А если они шотландцы или северные ирландцы, так называть их англичанами вообще оскорбительно. Но в русском-то языке мы этих различий не делаем, потому машинально говорим «Англия». Когда я привела мужу несколько примеров своих недавних высказываний, он насторожился и велел общаться со студентами только на лингвистические темы, а о прочем вообще помалкивать.
После этого мне стало совсем грустно, потому что, если мне не разрешено болтать со студентами на разные культурные, политические и жизненные темы, на фига мне вообще такая работа? Долбить их падежными окончаниями, что ли, с утра до вечера? С некоторыми индивидуальными студентами, сотрудниками больших корпораций, мы работаем по два-три часа каждый день. За пару месяцев устанавливается какой-то дружеский контакт, без которого вообще немыслимо работать. Как это возможно – общаться с человеком по два часа каждый день и не затрагивать никаких посторонних тем? Расистскими и националистическими комментариями я не грешу, но вот отношения полов меня весьма интересуют, я охотно сравниваю русскую культуру с английской, разные правила, традиции и предрассудки, мы часто говорим со студентами о феминизме, о женской карьере, о смене ролей в современном обществе.
Поэтому я целиком на стороне профессора Ханта. Во-первых, это факт, что женщины плачут намного чаще мужчин и вообще существа эмоциональные. Матушку-природу ещё никто не отменял, даже в равноправной Британии. Во-вторых, он, как свободный человек, имеет право на своё мнение. Тем более что оно явно было подано в виде шутки, которую просто не все оценили. В-третьих, очень сложно быть публичным человеком и не высказывать своих личных взглядов или постоянно контролировать себя, если по долгу службы тебе приходится много говорить. Ну и в-четвёртых, увольнение – это, знаете ли, слишком. Ну, сделали выговор, мол, не все твою шутку оценили, не надо наезжать на коллег женского пола, они обижаются. Зачем же обесценивать профессиональный и преподавательский опыт человека из-за неудачной фразы?
Но порой проблема даже не во фразе, а в её интерпретации. Тот же Джереми Кларксон несколько раз попадался на комментариях, из которых раздували большой скандал. Если почитать эти истории, то они выглядят, как происки злоумышленников, которые прицепились к неудачному выражению и сделали из мухи слона. Если высокопоставленного человека за неосторожные высказывания можно уволить с работы, то, разумеется, недоброжелатели заинтересуются такой благоприятной возможностью избавиться от него. Когда ведущий самой популярной британской программы «Top Gear» оказался втянут в скандал из-за потасовки со своим менеджером, телерадиокомпания ВВС отказалась продлевать контракт с ним. Сам премьер-министр высказался в его поддержку, но ведущий все равно потерял работу. А ведь если задуматься, то популярность ведущих нередко напрямую связана с их нестандартной личностью, особой энергетикой и манерой поведения, которая притягивает аудиторию. Кларксона любили за его шутки, но, как оказалось, не всем его шутки были по вкусу. ВВС потеряла часть своей аудитории, а Кларксон с друзьями тут же начал новый, не менее успешный проект.