Русское время в Лондоне
Шрифт:
С сердечными пожеланиями, ваши соседи из квартиры 11».
После прочтения этого письма у меня был порыв взять фломастер и дорисовать розовые сердечки по периметру. На мой взгляд, мой муж явно перестарался с вежливостью, и если подобное письмо имело смысл посылать, то после первого же использования телевизора или хотя бы после первой вечеринки, закончившейся в четыре утра. Но раз он решил оставаться джентльменом и ожидать подобного джентльменства со стороны соседей, я не стала ничего корректировать, а вызвалась спуститься вниз и просунуть письмо в дверь соседей, которые по-прежнему смотрели телевизор.
– Что, в три часа ночи? – пришёл в ужас муж. – Это абсолютно бестактно!
– Именно в три часа ночи, чтобы они поняли, что мы не спим вместе с ними и, очевидно, из-за них! Пусть им станет стыдно.
– Нет, это не то письмо, которое нужно доставлять в три часа ночи. Это будет слишком грубо.
– Мне всё равно, будет это грубо или нет, я хочу, чтобы они поняли глубину нашего недовольства, раз уж ты не передал это в письме.
– А я не хочу, чтобы они поняли глубину нашего недовольства! Это предупредительное письмо.
– А что будет, если твоё деликатное послание проигнорируют? Напишешь ещё парочку? Или всё же пойдёшь выяснять отношения?
И тут муж меня удивил. Оказывается, его намерения не были столь благородны. «Если моё письмо не возымеет никакого действия, я сообщу о нарушении агенту, управляющему этим блоком, а он сообщит хозяевам квартиры. Если хозяева не примут должных мер, я подниму вопрос о выселении жильцов. Дело решит суд, и хозяева квартиры в следующий раз будут вынуждены внушать своим квартирантам правила проживания в блоке».
– И что, ты собираешься проходить эту процедуру с каждым новым жильцом, которого занесёт в этот блок?
– Нет, – печально возразил муж. – Я собираюсь накопить денег на отдельный дом посреди чистого поля, чтобы не зависеть от чужих телевизоров и гостей.
– Ага, – согласилась я. – Купим небольшую ферму? Или переедем в Новую Зеландию? Или проще будет обить стены и потолок персидскими коврами?
– Всё-таки проще всего – попробовать договориться с соседями. Я ведь не зря написал письмо в таких витиеватых выражениях, хотя не думаю, что они представители даже среднего класса. Интеллигентные люди знают, что нельзя развлекать гостей всю ночь напролёт, когда живёшь в многоквартирном доме. Но я думаю, что им будет приятно получить письмо от человека, который предполагает, что они представители высшего класса. Это может побудить их вести себя соответственно.
– Жаль, что такая деликатная интеллигентная натура не может себе позволить поместье с угодьями вокруг дома, ты бы в такую жизнь вписался. Если наши следующие соседи будут иммигрантами, они даже не смогут перевести твой витиеватый стиль и уж тем более не поймут твоих тонких намёков. Ты же знаешь, вежливость – признак слабости.
– Значит, уедем в провинцию и купим домик на ферме.
– Вымрет ваша интеллигентная нация. Вымрет.
Фильм о войне закончился, и соседи отправились спать, поэтому нам удалось поспать тоже. И поскольку следующие три ночи они не смотрели телевизор и не развлекали гостей, мой муж так и не послал своего деликатного предупредительного письма, потому что посчитал, что даже оно может спровоцировать трения с соседями. Под моим суровым взглядом он клятвенно пообещал отправить его после следующего злоупотребления телевизором, но, скорей всего, отнесу его я сама. Англичане так не любят конфронтаций в частной жизни!
Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек
Условная свобода британцев
Думаю, не я одна сталкивалась с сетованиями знакомых англичан, что у нас в России ни чихнуть, ни кашлянуть, кругом одни запреты и наказания, демократия чахнет на корню, а про свободу слова и говорить не приходится. А вот Великобритания, добавляют они, свободная страна.
Возможно, в чём-то они и правы, но сразу возникает вопрос, какой именно свободы у англичан больше?
Живя в России, я была малоимущей студенткой, поэтому моя свобода передвижения была здорово ограничена. Денег хватало только на билет до родного городка, путешествия проходили в рамках дружеских и родственных визитов. Когда я переехала в Великобританию, необходимость постоянно оформлять шенгенские визы существенно ограничивала мою жажду странствий, и несколько лет мне приходилось балансировать между продлением британских и оформлением европейских виз. Предполагается, что средний британец путешествует куда хочет и когда хочет. Ага. Средний британец с утра до вечера размышляет, как выкрутиться с оплатой счетов, поэтому путешествует обычно по маршруту дом-метро-работа. Поскольку безбожные цены на дома вытеснили многие семьи в отдалённые от центра районы, каждый день им приходится тратить на дорогу от двух до трёх, а то и четырёх часов. Поэтому, хотя они теоретически могут свободно выбирать, чем заняться после работы, практически они проведут время после работы, добираясь до дома. И при условии, что им не всегда удаётся освободиться до шести, на работе проходит не один вечер. У среднего лондонца или человека, работающего в Лондоне, остаётся минимальное количество времени на встречи с друзьями и занятия любимыми делами, а интенсивный график позволяет расслабиться только в пятницу или в субботу вечером. Что-то я не замечала, чтобы у моих российских знакомых была проблема собрать людей на пиво в понедельник вечером или устроить вечеринку посреди недели. Также я не припомню, чтобы во время моего приезда в Россию мои подруги отмазывались от встречи тем, что им завтра рано вставать на работу.
Что касается путешествий во время отпуска, то в теории для британцев весь мир как на ладони, потому что существует очень мало стран, в которые им нужна виза или до которых им было бы проблематично добраться. Но на практике всё, разумеется, иначе. Как отметил мой знакомый, очень трудно найти в Англии приличную гостиницу, проживание в которой стоит меньше ста фунтов за ночь. А потому семья с двумя маленькими детьми и одним работающим папой не может себе позволить отдохнуть в родной стране и вынуждена ехать в Грецию. Как только мать семейства воспользовалась своей «свободой выбора» и решила не работать, чтобы оставаться дома с маленькими детьми, им всем пришлось затянуть пояса и отказаться от любых излишеств. Сказать, что это был её свободный выбор, нельзя, потому что для оплаты детского сада на двоих детей, ей нужно зарабатывать не менее двадцати пяти тысяч в год, и это не считая пятитысячного проездного и обедов в офисе. Необходимость работать с утра до вечера, чтобы чужие люди занимались её детьми, и при этом всё равно не иметь свободных денег, не показалась ей привлекательной.
В теории британцы, конечно, имеют полное право выбирать ту работу, которая им нравится. Но почему-то на практике я вижу, с какой лёгкостью мои российские друзья уходят с надоевшей работы в никуда и через месяц устраиваются на новое место, которое им кажется более привлекательным, иногда даже на зарплату, которая в два раза превышает предыдущую. В то же время все мои знакомые англичане делают страшное лицо при словах «уйти в никуда», потому что это «никуда» пребольно ударит по их финансовой безопасности. Поиск новой работы может занять долгие месяцы, в течение которых они могут потерять взятое в ипотеку жильё или растратить все свои сбережения. Поэтому они предпочитают подолгу оставаться на ненавистной работе, опасаясь потерять ту хрупкую стабильность и безопасность, которую она им предоставляет.
Возможность отдыхать, как тебе нравится, и делать то, что хочешь, в своё свободное время, весьма и весьма ограничена со всех сторон.
Если посмотреть на свободу самовыражения за пределами дома, то ей-богу, у нас на родине перечень того, чтo ты можешь делать на улице, намного длиннее английского. Здесь нельзя ловить рыбу в озерах, жечь костры в лесу, играть с мячом во дворе. Даже кошки не могут гулять, где им заблагорассудится. Маленький остров, ограниченные ресурсы, постоянная оглядка на окружающих тебя людей. Не потому ли в метро все едут, уткнувшись в свои газеты и телефоны, потому что, делая что-то иное, немедленно начнёшь всем мешать и всех раздражать.