Русуданиани
Шрифт:
Выслушал я Гварджаспа и ободрил его: «Если господь дал тебе такую силу, что ты одной стрелой поразил дэва и одним ударом булавы свалил дракона, что тебе сделает лев?!» Тотчас оделся царевич, облачился в доспехи, подвел я ему коня, дал в руки палицу и копье. До рассвета ждали мы свершения сна.
Еще не рассвело и солнце не взошло, когда земля содрогнулась так, что мы подумали, будто наступил конец света. На нас двигался лев, величиной превосходивший слона. Царевич вскочил, перепрыгнул через бассейн и оказался за спиной у льва. Когда он заметил нас и собирался прыгнуть, царевич опередил его и вонзил ему в грудь свое копье. Лев лапой сломал рукоятку копья, но наконечник остался внутри,
Увидев, что хозяин обессилел, подскочил конь Черная птица и несколько раз копытами ударил льва, но тот не отпускал Гварджаспа. Тут и я подоспел, ударил льва мечом по голове. Гварджасп лежа тоже размахнулся и отрубил ему правую лапу. Черная птица вскочил льву на спину, чуть не переломил ему хребет, но и тогда чудище не выпустило юношу. Только после того как конь впился льву в загривок, разжал он когти. Вскочил царевич, словно тигр, напали мы на льва с обеих сторон, стали рубить его безжалостно, отплатили ему за все.
Пока мы с ним не расправились, Гварджасп не чувствовал боли, но он был сильно помят и изранен львом. Я раздел его и увидел, что его белое тело похоже на синьку и страшно распухло, грудь и шея растерзаны. Потемнело у меня в глазах, и отчаялся я вернуть его к жизни. «Что ты печалишься, брат? — спросил меня Гварджасп. — Скажу тебе правду: ни с дэвом, ни со змеями мне так туго не приходилось. Немного недоставало мне, чтоб испустить дух. Если бы не конь, быть мне покойником! Теперь же хотя опасность миновала, но все кости у меня перебиты и весь я измят так, что шагу ступить не могу».
Возродилась в моем сердце надежда, сказал я: «Ты скоро оправишься, ты не ранен, а ушибы быстро заживут. Хоть бы скорей набрался ты сил, чтобы поглядеть логово льва». Ответил Гварджасп: «Сегодня я не могу, а завтра постараюсь!» Но я знал, что назавтра царевичу станет хуже, ибо был он сильно изувечен: раны от львиных когтей зияли, будто отверстия от гвоздей. Потому я сказал: «Попытайся, может, сегодня ты поднимешься. Если и завтра мы останемся здесь, слишком задержимся». […]
Пять дней провели мы там, царевич оправился, и мы снова пустились в дорогу. Десять дней мы благополучно шествовали и прибыли в Северное царство. Оказывали нам гостеприимство в той прекрасной стране, восхищались Гварджаспом, восхваляли его, расспрашивали, куда мы идем. Узнав же, что мы направляемся за красавицей, стали говорить нам: «Если желаете себе добра, сейчас же возвращайтесь туда, откуда пришли, иначе погибнете, а красавицы все равно не добьетесь». Обиделся Гварджасп на такие речи. «Что это за люди, которые не признают человека, а верят в силу дэвов и колдунов!» Я успокаивал его: «Не гневайся на слова недостойных людей, откуда им знать, что готовит тебе движение планет».
Достигла молва царского двора: «Прибыл просить руки царевны такой юноша, равного которому нет на земле. Ни дэвы, ни драконы перед ним не устоят, а из смертных никто не в силах сразиться с ним!» Царские звездочеты давно предсказывали, что прибудет такой герой, и царь понял, что Гварджасп и есть суженый его дочери. Послал он нам навстречу знатных вельмож, и встречали нас с великими почестями, но мы знали, что еще не одна битва ждет нас впереди. Целый месяц шли мы по Северному царству. Наши спутники ничего не говорили о дэвах и драконах, но мы еще от Белого змея знали про них, а соловей улетал спозаранку и приносил нам вести о том, что должно случиться вечером.
Подошли мы к обиталищу красавицы. По пути расставлены были недремлющие стражи — дэвы и драконы. Когда нам оставалось одолеть расстояние в три дня пути, увидели мы вдали такое пламя, что сказали: земля горит! Полетел туда соловей, вернулся и сообщил: «Сначала встретил я девятерых дэвов, столь страшных
Огорчили нас эти вести, но делать было нечего, кроме как положиться на господа и виду не подавать. Шли мы два дня к тому городу. На третий день, на заре, встал царевич, облачился в доспехи, надел на палец кольцо, что Белый змей ему дал, взял с собой восемнадцать стрел, а мне велел: «Ты подожди меня здесь, если бог помилует меня, я скоро вернусь, если же не приду — не мешкай, ступай своей дорогой!» Отвечал я на это:
«Я раньше тебя знал, как сложится твоя судьба. Отчего говоришь пустые слова? Ступай, я последую за тобой, зачем мне оставаться здесь!»
Когда мы приблизились настолько, что увидели дэвов и до нас донесся их рев, подобный грому и наводящий на людей ужас, Гварджасп соскочил с коня и велел мне оберегать его, а сам пошел пешком. Змей нам, оказывается, сказал правду: перстень делал царевича невидимым. Спрятался Гварджасп за большим деревом, выпустил первую стрелу, выбил одному дэву оба глаза, размозжил ему череп, и тот свалился замертво.
Стали дэвы по сторонам оглядываться — никого не обнаружили. Повернули своего убитого товарища, увидели стрелу и сказали: «В этом городе такой стрелы ни у кого нет, никто вроде не приходил, так что же с ним случилось?»
Пока дэвы рассматривали стрелу и судили-рядили, что это, Гварджасп направил свой лук, несущий им погибель, и выпустил вторую стрелу, которая вонзилась второму дэву в грудь и вышла через лопатку. Третьему [дэву] оторвало руку, четвертому он угодил в шею. Удивленные дэвы попрекали друг друга, ссорились, не понимая, в чем дело. Он ранил всех девятерых так, что они не могли сражаться. От их рева и стона содрогался весь город, казалось, небо обрушилось на землю. Выбежали горожане и дивились, как запросто истреблял Гварджасп чудищ. Дэвы колотили друг друга с криком: «Ты это был, нет, ты!» А царевич кого мечом поразит, кого копьем, кого булавой, словно они были [слабыми] людьми, а он — [богатырем]-дэвом. Потом сложил он свое оружие, сел на коня, и мы отправились туда, где поджидали нас драконы. В тот день царевич удовольствовался тем, что совершил, и драконы против нас ничего не замышляли, так как переживали за дэвов. К вечеру мы увидели, как впереди занялось пламя, которое изрыгали драконы, и услышали рев и ужасный крик. Царь и все горожане вышли на крыши домов, чтобы наблюдать за битвой. От драконов исходило такое пламя, что можно было подумать, будто в городе пожар, и от огня факелов было светлее, чем днем. Царевич сказал мне: «Не подходи близко, иначе они тебя увидят!» А сам вышел вперед. По ту сторону собралось семь драконов, шипели они, яростно свистели, гневались игрозились: «Пришелец жалкий, ничтожный, явился и дэвов истребил, но с нами ему не справиться! Пусть хоть шаг сделает — мы растерзаем его! Никто не унизится до битвы с ним». Они были очень обижены за дэвов.
Тем временем обрушил царевич, победивший дэвов, на драконов дождь стрел и всех семерых тяжело ранил. Они не поняли, отчего это произошло, упали в огонь и погибли.
Поднялось в городе веселье, раздались звуки музыки. В ту ночь не произошло более ничего. Наутро явились визири и царские советники, передали поздравления царя, поднесли дары. В тот день царевич был утомлен и не смог посетить государя. Вымылся он в бане, [хорошенько] отдохнул, а назавтра облачился в те одежды, что ему пожаловали в Белом городе, вычистил коня своего Черную птицу и его сбрую, взял чоган и вышел на площадь. Государь и его приближенные наблюдали за ним с крыши. Послал к нему царь человека: «Тебе следовало ко мне явиться, а после уже с моего позволения на нашей площади играть в мяч!»