Рузвельт
Шрифт:
— Что?! — на этот раз была очередь Артура удивляться.
Тони не может рожать. Тони был котом, его потолок — выплюнуть огромный комок шерсти.
Но так как все действительно уже проснулись, нам с Артуром оставалось только одно — нырнуть в происходящее безумие с головой.
Глава 20
— Гладкий корсет с полукруглой проймой и прозрачной вставкой с бисером. Прямая шелковая юбка в завышенной талией и разрезом от бедра. —
— Фу, нет. — Хайд скривился. — Это будет изысканное платье из атласа цвета слоновой кости. Гипюровый лиф с декольте и ажурными узорами. Юбка будет пышной, со шлейфом из нескольких слоёв прозрачного шифона и блестящим напылением. — друг так замечтался, что зрачки у него расширились раза в два. — Ее под хупу поведут двое отцов, она обойдёт вокруг жениха три раза и…
— Она же не еврейка, дубина.
— Ну и что теперь? Никому теперь нельзя наступить на чертов стакан и закричать «Мазаль Тов»?!
Эти двое планировали мою свадьбу. Точнее нашу с Артуром свадьбу, и получалось у них так ладно и складно, что даже пугало.
— Не хочу прикрывать ваш клуб мечтателей-фантастов, но я всего лишь иду на его выпускной бал. Не выхожу замуж. Не рожаю ему детишек. Comprendre? (*)
— Ты ничего не понимаешь, Тэдди. Он же из Европы. Там приглашение на выпускной бал — все равно, что чек на миллион долларов. Пропуск в богатую, красивую жизнь с хрустальной посудой и оттопыренными при чаепитии мизинчиками.
— Я запрещаю тебе смотреть «Корону»(*), Хайд.
— Тогда предложи мне занятие поинтереснее. — парировал он. — Например расскажи, как весело вы с Даунтауном провели время под покровом ночи?
— Никак. Мы просто… Никак. — снова повторила я.
— Вы целовались!
— Нет!
— Да я же поймал вас с поличным, балбеска!
— Поцелуи на ночь, между прочим, влекут за собой последствия, — подмигнула Кара. — Бегающие такие последствия, которым вечно нужно менять памперсы.
Я закатила глаза.
— Ничего такого не было.
— Он что, импотент?
— Нет.
Я бросила в него ромашку, которую еще не успела вплести в венок. После смены в «Крузе» мне пришлось битый час пыхтеть на крыльце с горсткой цветков, чтобы сделать Хайду венок, который он хотел «с силой тысячи солнц». С рукодельем у меня всегда были натянутые отношения. Но друга последнее время мало что радовало из-за гипса и обесцвеченных волос, теперь напоминавших солому. Раз уж ему так понадобился этот венок, я сплету его, даже если придется стереть пальцы в кровь.
— Он гей? — с надеждой вскинул брови Хайд.
— Нет!
Я наконец нахлобучила на голову друга законченное творение из ромашек. Пусть оно и было сомнительного качества, а несколько бутонов уже успели порядком
— На мне была пижама с цыплятами, понятно?
Друг призадумался всего на секунду.
— А я думаю, могло быть и хуже. По крайней мере, это не пижама со Снупи и не та огромная голубая мохнатка в виде единорога.
— Это называется «кигуруми», Хайд! — я вступилась за свой костюм единорога, в котором люблю походить в грустные вечера.
— Это называется «я до конца жизни останусь девственницей и умру в доме престарелых во время игры в домино», — настаивал он.
— Вынуждена с ним согласиться, — вздохнула Кара.
Нашей перепалке помешал звук колес, преодолевающих изрытые дороги мидтаунского малоимущего райончика. Затем из-за деревьев показался приближающийся габаритный мустанг.
Первое, что я подумала — сейчас будет облава. Следы дорожки кокаина, сыплющегося из нагрудного кармана жилетки Джека, вывели федералов на наше пристанище. Возможно, день закончится чьим-то арестом.
Но нет. Мустанг подъехал к лужайке нашего дома, и из него вышел улыбающийся Артур.
— Привет, Рузвельт! — просиял он.
— Привет, Даунтаун!
Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не вскочить с крыльца и не броситься ему в объятия.
Артур взял что-то увесистое с пассажирского сиденья и грациозной походкой направился к нам.
— Дорогой, тебе лучше перестать угонять машины. — произнес Хайд, оглядывая припаркованное на дороге авто. — Моего кузена Уоллеса после таких махинаций до комы избили пять эмигрантов.
— Пришлось взять машину отца, чтобы довезти подарки.
— Подарки?!
В глазах Кары, как у мистера Крабса, начали мельтешить доллары, пока она смотрела на коробку в руках Артура.
— Да. Для новорождённых.
— Оу.
Энтузиазм друзей сразу же поник, но они все равно пошли вместе со мной в гостиную, куда Артур направился навестить пополнение в семье Картеров.
И снова — наш дом полон тайн и загадок.
Во-первых, обнаружилось, что Тони теперь мать, и всему ее раздражению вместе со странными шипящими звуками и приступам лени резко нашлось логическое объяснение.
Во-вторых, я видела, как она перегрызает себе пуповину и съедает плаценту — такие вещи крепко связывают двух существ. И, как правило, на всю жизнь.
— Кевин Джонас, Джо Джонас и Ник Джонас, — перечислял Хайд, тыкая поочередно в каждого из котят, ютившихся около брюха Тони.
— А это кто?
Артур присмотрелся к ещё одному маленькому слепышу, который лежал на животе и дрожал всем своим крохотным тельцем.
— Это Фрэнки, — фыркнул друг. — Он все время только спит. И он не умер, я проверял. Трижды.