Ряд случайных чисел [СИ]

Павлова Елена

— Вы идите, райя, а мы уж тут как-нибудь… Главное — зелье ему приготовьте, а то, не знаю я, как ему будет…

Райя погладила Кири по макушке, улыбнулась, ободряюще покивала ему головой и ушла, оставив дверь открытой. Кири стоял набычившись, исподлобья глядя на Кента.

— Ну, что, — Кент уселся на низкую койку, — давай разговаривать? Ты Кири? — Кири мотнул головой.

— Ты хороший мальчик? — Кири неловко пожал одним плечом.

— Ты умный мальчик? — Плечо опять передернулось, лицо затосковало, руки затеребили края рукавов.

— Ты немой, что ли? — озадачился Кент. Кири молча помотал головой, подбородок предательски задрожал, нижняя губа поехала в сторону

и вниз. Кент недоуменно смотрел на него какое-то время.

— Слушай, ты че — дурак? — наконец проникновенно спросил он.

— Не-е-ет, — заревел Кири, ежась, усовывая руки в рукава и отворачивая голову. Он сразу забоялся этого райна. Его райя вампир, но совсем не страшная. А этот райн не вампир, а страшный, и, видимо, очень-очень злой. И с Кири он не хотел знакомиться, Кири слышал через щелку, он детей не любит, и Кири он не любит, и вообще гадости говорит.

— О-ох, мальчик, — Кент страдальчески скривился, тяжело встал, подошел к Кири. Неловко опустился на одно колено, притянул голову мальчика себе на плечо. — Я тебя напугал, да? — Кири мотнул головой, размазывая слезы и сопли по белому полотну пижамы. — Ну, значит, обидел? Ну, прости старого дурака! Ну, не умею я с детьми, я и райе твоей так сказал. Своих-то у меня нет, и уж не будет, видно, при моей веселой жизни. Ну, не реви. Вишь, я еще и больной, потому, видать, и кажусь таким злобным, а так-то я ничего. Ну? — он слегка отстранил мальчика, заглядывая ему в лицо, вытер ему нос своим рукавом. — Ну? Мир? Ну, и вот!

Кири кивнул, все еще держа края рукавов в кулаках, ежась и сильно натягивая рукава на локтях.

— А че…го боль…ной? — спросил он, еще всхлипывая всем тощим тельцем после перенесенной бури чувств.

— А вот, вишь, незадача — сунулся я, куда не надо, три ребра сломал. Теперь болит, зараза!

— А в я…щик?

— Так дырки-то нет — куда гриб-то полезет?

— А сде…лать?

— Ну, ты, знаешь? Себе сделай, да? — прифигел Кент. Кири опять всхлипнул, готовясь зареветь. — Да не злюсь я! Тока, добрый ты мой, давай никому дырок делать не будем, ладно? Ну, и вот. Пойдем-ка лучше сядем, я тебе кое-чего расскажу, — он, зашипев от боли, встал, отвел Кири к койке — больше сесть было не на что — устроились рядышком, как два нахохлившихся воробья. — Вот тебе сказали, что ты Зовущий. А что это значит — знаешь? А это значит, что, если ты кого позовешь — тебя так или иначе услышат. Если ты простого человека Звать будешь — он про тебя вспомнит неожиданно для самого себя и захочет тебя увидеть. А если специально обученного, такого же, как ты, то ему даже можно что-то передать, просьбу о помощи, например. Вот, как ты, наверно, закричал, да? И к вам пришли, да? Ну, и вот.

— Пришли. Только мама уже… И папа… — он уже опять ревел. — Только тетка Рия оста-а-а…

Кент прижал его к себе, болезненно поморщился, но отстраняться не стал. Гладил по голове, потом к макушке щекой прижался, стал немножко укачивать.

— Ма-альчик! Тут такое, блин, дело. Вот, ты маму любил…

— А-а-а…

— Ну, и вот. Ты сегодня спать пойдешь, маму вспомнишь. Затоскуешь, ведь, а?

— А-а-а!

— И станешь маму Звать. Но мамы-то уже нет больше, понимаешь? И придет к тебе Тень, — интонация Кента оборвала рев.

— Кх-хакая … Тень? — Кири замер от предчувствия жути.

— Мамина.

— И … и что?

— А вот. Она делать будет все-все, что ты ей скажешь. Тока, вишь ты, на свой лад. Она, вишь ты, уже не человек. И не вампир даже, ей закон не писан, не понимает она, что хорошо, что плохо.

Одно слово — Тень. Вот, к примеру, денег ты захочешь, скажешь Тени, вдруг к тебе в дверь стучат. Открываешь — а там твой сосед тебе свои деньги протягивает — сам, своими руками. Тока это он не сам такой добрый — это в него Тень вошла и им управляет. А когда она из него выйдет, станет твой сосед слюнявым идиотом, потому как съест его Тень-то. Понимаешь? И это уже не лечится никак. Такой, после Тени, он уже только в кормлецы годится. Понял? Ну, и вот.

— Но… Это ж мама! Она ж хорошая! Мама ж так не будет делать!

— А вот и позови ее! Вот, я сейчас отсюда выйду — и позови! А как совсем плохо станет — кричи «Ке-ент!», хочешь голосом, хочешь молча — я услышу. Ты литанию Жнеца знаешь? Не собьешься? Эт хорошо, вот, булавку возьми. Не застегивай, потом не расстегнешь, так держи, пригодится! Понял? Ну, и вот. Все, я пошел! — отдав Кири булавку, Кент стал медленно отступать к двери. Кири остался сидеть на койке, постепенно впадая в панику.

— Кент!

— Маму позови, маму! — несмотря на сломанные ребра, Кент резвым зайчиком метнулся по коридору — подальше, подальше, и за угол, и на лестницу, вот, теперь можно отдышаться. Кири остался один. Опять один! Почему от него все уходят! Это так обидно! Это так страшно! Он тихо заплакал, и сам не заметил, как начал Звать.

В воздухе посреди комнаты заблестела яркая точка, вокруг нее разрастался темный ореол. Точка распухала, как будто вытягивая свет из окружающего пространства, в комнате сгущалась тень. Кири заметил происходящее не сразу, а когда все-таки заметил — перепугался до немоты. Не только убежать — даже пошевелиться ему было страшно, даже всхлипнуть. В комнате стало почти темно, посредине маячила светлая полупрозрачная фигура.

— Я пришла. Чего ты хочешь? — голос звучал не в ушах, а прямо в голове. Кири передернуло — столько в нем было ледяного равнодушия. Он ощущался внутри, как холодные осклизлые пальцы, касающиеся сознания.

— М-м-м… Мамочка! — сумел выдавить Кири.

— Я поняла. — Тень поплыла к стене, ушла в нее, исчезла. Кири сидел, как мышь под метлой, боясь перевести дух. В соседней комнате послышались неуверенные шаркающие шаги, прозвучали в коридоре, на пороге появилась девушка в длинной ночной рубашке, босая. Русые волосы заплетены в растрепанную косу. По лицу блуждала бессмысленная улыбка, глаза смотрели куда-то вдаль. Шаркающей походкой она подходила к кровати, на которой, сжавшись, сидел Кири. Вокруг девушки был теневой ореол. Все так же улыбаясь, она села рядом с Кири, подняла руку и как-то механически, очень аккуратно погладила его по голове. Потом так же аккуратно обняла его, прижала к груди, подержала, отпустила. Погладила. Прижала. Отпустила. Погладила. Вроде бы ничего страшного она не делала, но это было настолько не по-человечески, что у Кири даже зубы постукивали от страха, а тело колотила крупная дрожь.

— М-м-а… — сумел он выдавить.

— Ты просил обнять и погладить, — опять ледяные пальцы в голове.

— Булавка! — яростное шипение от двери. — Кольни себя, все равно куда! — Кири ткнул, ничего не соображая. Получилось в ногу. Боль, обыкновенная, вполне понятная, слегка привела его в чувство. Кент, это Кент!

— Скажи ей: благодарю тебя, тень моей матери, отведи это тело обратно. — Кири трясущимися губами пробормотал что-то отдаленно похожее, как ни странно, этого хватило. Девушка поднялась и шаркающими шагами, неспешно, отправилась к двери. Как только она вышла, в комнату проскочил Кент.