Рыба в чайнике
Шрифт:
Танька тоже замахала руками и, отодвинув каких-то юношей рядом с собой, усадила сестру.
Лиля послушно села и положила себе много салата, справедливо решив, что если уж не суждено осчастливить сердце, то надо хотя бы осчастливить желудок.
Народ кругом гулял. После первого тоста за процветание агентства «Эльф» пошли тосты более глобального характера: за потепление, за детей и за мир во всем мире. Дальнейший порядок Лиля не запомнила, так как пила вообще-то чуть больше положенного.
Танька была счастлива в замужестве. От богатой жизни она похорошела лицом и слегка раздалась в заднице. А через семь месяцев собиралась родить себе кого-нибудь. Танька считала Пушкина идеальным мужем, но состояние беременности слегка подтачивало эту уверенность.
— Представляешь, — обратилась она к Лиле, выдумав новую причину для огорчения. — Димка не ест холодец. Он говорит, что это сопли.
Пушкин воспринял это как игру в обзывалки и тут же вспомнил аналогичный грех со стороны жены.
— А знаешь, где она хранит хлеб? В кастрюле!
— А ты зубную пасту выдавливаешь с середины тюбика!
— А ты макароны ешь со сгущенкой!
— А ты до сих пор не убрал елочные игрушки с прошлого Нового года! Скоро уже новый настанет!
— Ну и чего тогда убирать?
Лиля поняла, что чета Пушкиных занялась важным делом, и ей не стоит вклиниваться. Таньке повезло: у нее был Пушкин, а у Лили Рощиной не было даже черепахи. Один только Поручик Ржевский. Но лучше бы его не было. Ведь так и придется выйти за него на старости лет…
В общем, чувствовались последствия злоупотребления спиртным, ибо только после этого к ней в голову могли прийти такие мысли.
Она встала из-за стола и пошла искать зеркало, чтобы подправить съеденную помаду.
Лилин путь лежал через общий зал ресторана, расположенный сразу за банкетным. Гости города и местные новые русские с упоением предавались еде. Какой-то юноша тренькал на рояле. Все было необыкновенно пошло, мерзко и гадостно. По крайней мере, именно так казалось Лиле.
Она добралась уже почти до самого выхода, как вдруг кто-то окликнул ее по имени. Лиля обернулась. За крайним столиком у окна сидел Марко.
— Не желаете составить компанию порочному обольстителю? — осведомился он.
Лиля вздрогнула и забыла, как дышать.
— Ой, привет… — произнесла она голосом умирающего лебедя.
Он все-таки пришел! А она-то уже наугощалась!
От выпитого шампанского Лилю слегка вело и покачивало, а язык явно заплетался. Если Марко заметит, что она «под хмельком», то подумает, что госпожа Рощина — алкоголичка. И это все погубит.
— Ну, садись же! — вновь позвал он.
Лилин
Усевшись за столик, Лиля выпрямила спину и постаралась дружелюбно улыбнуться. По всей видимости, у нее все получилось, потому что в ответ Марко предложил ей чего-нибудь выпить…
О, как бы Лиля обрадовалась, случись это час назад, когда мир еще не расплывался перед глазами, и все происходящее поддавалось анализу! Но теперь она могла лишь отчаянно трясти головой в знак протеста.
— Ничего не хочешь? — переспросил Марко.
Лиля не знала, как ей быть: то ли кивать, то ли продолжать выполнять отрицательные движения.
Марко заметил, что с ней что-то не так.
— Лиль, — позвал он тревожно, — ты в порядке?
— Угу, — скорбно промычала она.
Но он не поверил.
— Ты уверена?
— Угу.
Видимо, выражение ее лица было настолько комичным, что Марко невольно рассмеялся.
— Слушай, — произнес он, слегка наклонившись над столиком, — мне нужен твой совет. Как бы ты повела себя, если бы тебе встретилась девушка, очень красивая и интересная девушка, которая бы вела себя весьма странно: молчала и делала во-от такие испуганные глаза? — Марко показал, какие именно. — Что надлежит делать: долго выпытывать, что случилось, или оставить ее в покое?
Лиля коротко передохнула.
— Понимаешь… Мы праздновали там, в банкетном зале… Мне ужасно стыдно… В общем, я напилась, — призналась она и тут же опустила взгляд, чтобы не видеть разочарования Марко.
— И каковы симптомы? — настороженно спросил он, как будто она рассказала о приближающемся приступе эпилепсии.
— Я глупею просто на глазах!
Марко чуть-чуть подумал, а потом взял ее за руку.
— Как думаешь, если я тоже напьюсь, я не буду смущать тебя собственным умом?
— Ну, Марко… — беспомощно проговорила Лиля. — Не говори ерунды!
— Ага. Значит, умом я тебя и так не смущаю. Тебе нечего стесняться!
Лиля неуверенно посмотрела на него. Происходило что-то такое, к чему она была совершенно не готова. Он держал ее за руку, он сказал, что она очень красивая и интересная, он наверное… Ну все, размечталась!
…Через минуту они уже вовсю болтали.
— Скажи, а почему тебя зовут Марко?
Он пожал плечом.
— Не знаю. Я — результат интернациональной дружбы. У меня мама русская, а отец — наполовину чех, наполовину француз.