Рыцарь-чародей
Шрифт:
Но вскоре тень стала узорной, поскольку солнечные лучи пробивались сквозь листву и ложились на траву яркими пятнами. Потом мне показалось, что мой спутник сильно увеличился в размерах. Только рядом со мной шел вовсе не Гарсег в обычном своем обличье.
Существо, представшее моему взору, было не совсем змеей и не совсем птицей. Но мне приходится называть именно этих животных, поскольку больше всего оно походило на них. Очень красивое и страшно жуткое. Я не помню всех цветов раскраски, которые в любом случае постоянно менялись, но вот какая штука: все они были гораздо темнее, чем
Я едва разглядел в диковинном существе Гарсега, но у меня возникло впечатление, будто он с трудом сдерживает смех. Я сказал, что в прежнем обличье он нравился мне гораздо больше.
– Я знаю.
– Так, значит, вот ты какой на самом деле. Ты ведь Сетр, да? Ты действительно родом из мира, расположенного под Эльфрисом?
– Да. Вы не возражаете, если мы отклонимся на пару шагов в сторону, сэр Эйбел? Вам следует увидеть нечто более важное, чем море, и с вашего позволения я покажу это вам.
Мне казалось, что я уже увидел нечто очень важное, но не стал возражать.
Глава 27
КУЛИЛИ
Тропинки там не было – просто мягкая трава и папоротник под высокими деревьями. Пологий спуск, поворот, потом снова спуск – и наконец мы вышли к крохотной долине не более ста ярдов в длину и ширину. От красоты здесь просто дух захватывало. Со скал падали миниатюрные водопады, в самой середине долины находился пруд с берегами, поросшими белыми лилиями и другими белыми цветами, еще более красивыми, чем лилии. А также папоротником. До сих пор я видел только маленькие папоротники, но здесь они были огромными, как в Эльфрисе. Они вздымались над моей головой так высоко, что я мог бы ехать под ними на коне, не задевая листвы шлемом. Мы шли в густой тени, и Гарсег казался совершенно реальным человеком, таким реальным, что, дотронься я до него, я не распознал бы в нем существа, которым он на самом деле являлся.
Там, где тень сгущалась до черноты, я увидел маленькую статую. Она изображала обнаженную женщину и выступила на меня из темноты подобно призраку. Одной рукой она словно хотела прикрыть груди, а другую протягивала вперед умоляющим жестом.
Я сам был голый, и при виде статуи со мной случилось нечто такое, что часто случалось в школе, когда я смотрел на девушек, играющих в волейбол. Я не хотел, чтобы Гарсег заметил это, и потому сразу прыгнул в пруд. Это и вправду помогло, поскольку вода там была чистой и холодной. Вынырнув, я откинул волосы со лба, как обычно все делают, и попытался ухмыльнуться.
Гарсег наклонился и недоуменно посмотрел на меня:
– Зачем вы это сделали?
– Чтобы освежиться и смыть пот. Разве ты не вспотел, пока мы шли?
Он протянул мне руку и помог вылезти на берег.
– Поглядите туда. Подождите, пока рябь на воде не уляжется, и поглядите внимательно.
– Ты говорил, что хочешь показать мне мое отражение, – сказал я, – чтобы я понял,
– Нет. Посмотрите в глубину пруда, сэр Эйбел.
Я так и сделал. Моему взору представилось нечто вроде бесконечного туннеля, местами кривоватого и уходящего чуть в сторону, о чем я и доложил Гарсегу.
– Как и многие подобные водоемы, он является воротами в Эльфрис, – сказал Гарсег. – Я показываю его вам, чтобы вы знали, как выглядят такие ворота. Когда келпи несли вас ко мне, они сказали вам, что вы вступаете в Эльфрис?
Я помотал головой.
– Вам не кажется, что сейчас вы должны видеть под водой верхний этаж Башни Глас?
Раньше мне это не приходило в голову, но он был прав. Слой почвы на острове не мог быть толще десяти-двенадцати футов. Я напряг зрение и вгляделся в воду хорошенько; и я вспомнил, что так и не достиг дна, хотя старался нырнуть поглубже.
Я не верил, что пруд является воротами в Эльфрис, о чем и сказал Гарсегу. На глубине пруд и вправду выглядел странно, очень странно. Но я уже один раз нырял туда, и со мной не произошло ровным счетом ничего, кроме того, что я хотел. (Я до сих пор не осмеливался смотреть на статую. Рядом с ней Баки и Ури казались плоскогрудыми мальчишками.)
– Ты хочешь сказать, что я попал бы в Эльфрис, если бы ты отправился со мной, чтобы я не утонул?
– Вы никогда не утонете, – сказал Гарсег. – Вы слиты с морем в единое целое – гораздо теснее, чем вы думаете.
Судя по тону, он говорил серьезно. И в тот момент я мог думать лишь о том, что Дизири находится в Эльфрисе. Я в жизни не хотел ничего так сильно, как быть рядом с ней, и потому снова нырнул в пруд. Предпринял еще одну попытку.
Во второй раз вода не показалась мне особенно холодной, и как только мое движение вниз замедлилось, я принялся энергично работать руками и ногами. Я неплохо плавал еще в Америке, а за время общения с Гарсегом научился плавать так здорово, что ты сочтешь меня хвастуном, если я скажу, каким отличным пловцом я стал. Я опускался все глубже и глубже.
По идее, там должно было становиться все темнее и темнее – но нет, все вокруг озарялось голубым светом, подобный которому я видел раньше в морских глубинах и который сейчас казался мне ничуть не менее прекрасным, чем в первый раз. Немного погодя я решил чуть передохнуть и завис на месте, пытаясь сообразить, где же путь наверх. Наверное, ты думаешь, что подняться из глубины на поверхность очень легко и рыбы знают путь, но когда поблизости нет никаких рыб и ты не видишь вокруг ничего, кроме пронизанной голубым светом воды, тебе приходится сильно поломать голову.
Я очень долго безвольно плыл по течению (по крайней мере, мне так показалось). Слабый подводный поток нес меня все дальше и дальше, медленно разворачивая кругом, и это было здорово. Я думал о Дизири и о статуе, и вскоре они стали сливаться у меня в уме в один образ, и я задался вопросом, существую ли я вообще в реальности. Мне подумалось, что, возможно, я просто воспоминание: Дизири вспоминает меня, и всегда будет помнить, и всегда будет любить меня, а я всегда буду любить ее – и я существую лишь в сознании Дизири.