Рыцарь-крестоносец

Уэлч Рональд

Сзади он услышал шаги: к нему направлялся один из англичан. Он надеялся, что чужак не будет с ним слишком груб. Филипп теперь научился сдерживать свои чувства и мог всегда уклониться от открытой ссоры, если только это не затрагивало его честь. Филипп понимал, что, если он хочет спокойно поговорить с английским королем, ему не пойдет на пользу открытая ссора с его рыцарями.

– И что же вам здесь надо? – спросил голос позади него.

Филипп медленно повернулся. Перед ним стоял рыцарь-англичанин с огромным животом, уперший руки в бока и смотревший на него с нескрываемым презрением. «Приятная внешность, – с сарказмом подумал про себя Филипп, – такое приветливое лицо и вежливые манеры». Светло-голубые глаза рыцаря очень странно выделялись на покрытом красноватым загаром лице.

– Я ожидаю здесь аудиенции короля, – тихо ответил Филипп.

– Ну, скажу я вам, он не станет с вами долго разговаривать, – задиристо проговорил англичанин. – О короле я могу сказать только одно. Может быть, некоторые его сочтут бестактным, но ему никак не придется по душе такой расфуфыренный болван, как вы. Можете мне поверить. Поэтому лучше вам послушать моего совета и…

Он не закончил фразы. В это время с треском распахнулась дверь в конце зала, и из соседней комнаты послышался громкий властный голос, который сейчас звенел гневом.

Из двери задом пятились два генуэзских купца, перепуганные и постоянно кланяющиеся, умоляюще складывая руки.

– Довольно извинений! – ревел голос. – Если товар не будет разгружен сегодня к полудню, я сверну ваши жирные шеи своими собственными руками!

– Да, ваша величество, – дрожащими голосами отвечали купцы, – груз сегодня же будет на пристани.

Они продолжали пятиться, потом развернулись и исчезли в одно мгновение, а в проеме двери показалась высокая фигура. Филипп насторожился. Перед ним стоял человек, ради встречи с которым он сегодня пришел сюда. Филипп никогда раньше не встречал Ричарда, но вряд ли кого-нибудь могли ввести в заблуждение рыжеватые волосы и бородка, три льва, грозно застывшие на плаще, и высокая, излучающая высокомерие фигура. Ричард быстрыми шагами пошел по залу, напоминая Филиппу пантеру, которую он однажды видел в Дамаске, – такая же беспокойная грациозность и скрытая энергия, такая же неукротимая готовность прыгнуть, впиться зубами в тело жертвы и раздирать его когтями.

– Что-нибудь делается быстро на Востоке? – продолжал недовольно кричать Ричард, поворачиваясь к человеку, следом за ним вышедшему из комнаты, в котором Филипп признал главного иоаннита Роджера де Мулинса.

– Нам уже почти удалось прекратить эти волнения из-за трона Иерусалима, но мы продолжаем сидеть здесь, в Акре, и пока кто-нибудь не сдвинет нас с места, мы сгнием в этой отвратительной дыре за каких-нибудь полгода. Говорю вам, Великий Магистр, на следующей неделе я выступаю из Акры, и если никто не отправится вместе со мной, клянусь Богом, я сделаю все сам!

– Вам не придется ехать одному, – быстро проговорил Великий Магистр. – С вами будут рыцари Госпиталя Святого Иоанна. Мы еще ни разу не отказывались сражаться с иноверцами.

Ричард, пожав широкими плечами, немного успокоился, гневное выражение исчезло с его лица.

– Хотелось бы, чтобы в Святой земле было больше таких людей, как вы, – угрюмо проговорил он. – Ох уж эти сирийские бароны несуществующего королевства! Как бы мне хотелось задать им хорошую трепку, чтобы к ним вернулась хоть капля здравого смысла! – Подняв вверх длинную мускулистую руку, он грозно потряс кулаком в воздухе.

Филипп улыбнулся. Он и сам в чем-то походил характером на этого человека. В это время быстрые глаза Великого Магистра заметили его, и сир Роджер коротко кивнул ему головой в знак приветствия.

– Ну, ваше величество, – сказал он, – вот вам еще один сирийский барон, который тоже жаждет сражения. Это сир Филипп д'Юбиньи из Бланш-Гарде. Он недавно бежал из турецкого плена. Надеюсь, вы слышали о нем.

– Д'Юбиньи! – воскликнул король, резко поворачиваясь к нему. – Да, я слышал о нем.

С высоты своего роста он оглядел Филиппа с ног до головы. Филипп ответил ему таким же взглядом.

Ричард заметил этот настойчивый взгляд смелых серых глаз. Он не привык, чтобы на него так смотрели, и глаза его метнули искры.

– Ну, сир Филипп, – сказал он. – Чем могу быть вам полезен?

Филипп ни секунды не колебался. Он уже решил, что ему сказать королю.

– Я хотел бы служить вам, ваше величество, – заявил он.

– Мне! – Ричард был немало удивлен, а глаза Великого Магистра с интересом повернулись к Филиппу.

– Но вы же барон Латинского государства, сир Филипп, – сказал Ричард. – У вас есть феодальные обязанности перед вашим королем.

– У меня нет земель, и соответственно, по закону королевства Иерусалим, я не имею никаких феодальных обязанностей, – отвечал Филипп, чувствуя, как в сердце его закипает горечь. – И разве теперь есть королевство, разве теперь есть король? – с волнением добавил он.

Ричард мгновение пристально смотрел на него и вдруг, закинув рыжую голову назад, громко расхохотался, продолжая смеяться, пока на глазах его не выступили слезы. Ричард ничего не делал наполовину, даже когда смеялся, как позже узнал Филипп.

– Вы высказали соображение, которое сидело у меня в голове с момента моего приезда сюда, – сказал король. Перестав смеяться, он еще раз пристально осмотрел Филиппа. Потом кивнул.

– Да, мне бы хотелось видеть вас рядом, когда мы двинемся в поход на Святой город, сир Филипп, – сказал он. – Потому что именно туда я и намерен отправиться, а вы как раз тот человек, который мне нужен, если правда то, что о вас говорят. Вы свободно говорите по-арабски, пишете?

Филипп кивнул.

– И вы знаете мусульман и все, что нужно знать о Леванте, о Святой земле? Хорошо! Как раз то, что мне надо. Я назначаю вас моим личным секретарем, сир Филипп. Беркли!

К королю подбежал тот самый толстый рыцарь, который поддевал Филиппа.

– Да, ваше величество.

– Разместите сира Филиппа д'Юбиньи в моем доме. Я поговорю с ним завтра утром. Через час после восхода солнца, сир Филипп.

Король еще раз кивнул и, развернувшись на каблуках, вышел из зала. Когда за ним захлопнулась тяжелая дверь, приемная сразу, казалось, опустела, как будто ее покинула жизнь.

Кучка рыцарей в углу смотрела на Филиппа в испуганном молчании. Беркли крякнул и неохотно подошел к Филиппу.