Рыцарь-крестоносец
Шрифт:
В Норхем, новое поместье Филиппа, они прибыли через три дня. Это было очень красивое и богатое поместье с удобным помещичьим домом, и Филипп, осматривая просторные комнаты, мечтал о том, как здесь будет уютно, когда сюда доставят мебель, привезенную им с Востока. Толстый ленивый управляющий совсем запустил дом, и теперь здесь царил полный хаос. Но Филипп, за неделю осмотрев свои владения, сумел приструнить распустившихся в отсутствие хозяина слуг. Он сказал им, что вернется через полгода, и ясно дал понять, что им грозит, если к моменту его приезда в поместье не будет наведен порядок.
Жильбер всюду следовал за своим другом, с удивлением находя в нем несомненное сходство с сиром Хьюго.
В Беркли им пришлось провести целых две недели, поскольку Уильям ни за что не хотел отпускать их, пока не показал им все поместье, не представил их всем своим соседям и не устроил охоту в самых лучших лесах. Он загорелся желанием перестроить свой замок, чтобы он стал похож на крепости Святой земли, с их неприступностью и внутренним комфортом и роскошью.
– Пусть попытается, – сказал Филипп после первой ночи, проведенной в Беркли, стоя посреди комнаты, в которой их разместили с Жильбером. – Ведь даже слуги в Бланш-Гарде жили в лучших условиях, чем эти!
Жильбер же не сказал ничего. Он лишь с улыбкой наблюдал, как Филипп осматривает голую и неуютную комнату. Округлой формы, она повторяла контуры башни, в которой располагалась. На каменном полу ничего не было, кроме нескольких охапок соломы в углу, и по запаху, исходящему от них, Филипп понял, что они пролежали здесь уже не один месяц. Каменные стены оказались покрыты тяжелыми каплями влаги. Сквозь три узких окна в комнату пробивались полоски тусклого света, а низкий потолок довершал эту мрачную картину. Над большим камином поднимался дым, и Филипп закашлялся, глотнув смрадных паров и решив, что, в конце концов, жизнь в Англии тоже имеет свои недостатки. Он обвел взглядом помещение, поискав, куда бы повесить плащ. У двери в стену между камнями было вбито несколько деревянных колышков. Набор мебели ограничивался двумя стульями, парой скрипящих от старости деревянных кроватей и огромным сундуком.
В эту минуту к ним вошел Льювеллин, принесший горячей воды. Он также с брезгливостью осмотрел комнату и громко чихнул.
– Да, мы к этому не привыкли, мой господин, – заметил он. Поймав на себе быстрый взгляд сверкнувших гневом глаз Филиппа, он поспешил скрыться за дверью.
Все же они с грустью в сердце покинули дом Уильяма: Филипп с Жильбером уже успели привязаться к добродушному толстяку. Правда, расставались они ненадолго. Филиппу предстояло часто ездить из Лланстефана в Норхем – ведь теперь он был владельцем двух поместий, – и, конечно, он будет каждый год заезжать и в Беркли.
Пока друзья путешествовали по Англии, наступила осень. Зеленая живая земля меняла свои краски; в густых влажных лесах начинался листопад. Они ехали по старой дороге, проложенной еще римлянами, которая с математической прямолинейностью вела на запад, и Филипп с каждой милей открывал для себя новые красоты здешней природы.
Иногда они останавливались на ночлег в монастырях. Монахи принимали их с доброжелательной гостеприимностью, как и положено принимать рыцарей, участвовавших в крестовом походе, а когда они узнавали, что перед ними сам Филипп д'Юбиньи, который к тому же читал по-арабски, они приносили ему все сокровища своих библиотек.
В Глочестере они переправились через Северн и остановились на отдых в местном аббатстве. Филиппа отвели в огромный неф [66] норманнской церкви аббатства, где он с замиранием сердца преклонил колени у гробницы герцога Роберта Норманнского, одного из выдающихся руководителей Первого крестового похода, который посвятил в рыцари его отца и бок о бок сражался с Годфруа Лотарингским, пробиваясь к Святому городу.
Когда они проезжали по улицам Марчеса, Питер де Шавос рассказал Филиппу кое-что из истории этого города и о городах, лежащих дальше к западу. Как узнал с его слов Филипп, в Уэльсе в Лланстефане жить далеко не безопасно. Валлийцы [67] яростно сопротивлялись вторжению норманнов, часто поднимая восстания против захватчиков. Даже замок Питера, Кидвелли, часто подвергался нападениям, а Лланстефан находился еще дальше к западу. Филиппа не очень расстроило это известие. В поместье у него будет много работы. Конечно, сперва нужно перестроить замок, поскольку он уже давно понял, что в искусстве строительства замков Англия на целую сотню лет отставала от Святой земли с ее непрекращающимися кровопролитными войнами.
66
Неф (фр. nef, от лат. navis – корабль) – один из нескольких (обычно из трех) проходов, на которые делят внутреннее пространство христианского храма продольные ряды колонн.
67
Валлийцы – жители полуострова Уэльс. Корни валлийцев восходят к коренному населению Англии – кельтам (белги, бритты, скотты и др. кельтские племена). В результате вторжения в VI и VII веках германских племен англов, саксов, ютов кельтские племена были оттеснены на запад и север в Уэльс, Корнуэлл и Шотландию. Там они создали свои государства, завоеванные англами и саксами в более позднее время.
Через два дня после того, как они покинули Глочестер, друзья въехали на деревянный мост Ньюпорта. Серые стены замка поднимались прямо из вод грязноватой речушки. Во дворе замка их почтительно приветствовал управляющий. Конечно, сказал он им, они могут остаться у них на ночь, но его хозяин сейчас отсутствует – он уехал на рыцарский турнир в Кардифф.
Питер де Шавос был очень взволнован этим известием.
– Мы должны отправиться туда, Филипп! – воскликнул он. – Это самый большой турнир в Марчесе. И конечно, там будет мой отец. Он грохнется со своей лошади, когда увидит меня рядом с вами!
Филипп повернулся к управляющему. Турнир, как сообщил ему тот, начнется в полдень следующего дня, а до Кардиффа отсюда не более десяти миль.
– Мы поедем туда завтра утром, сразу же, как проснемся, – пообещал Филипп.
Веснушчатое лицо Питера озарилось радостью. Теперь он уже был рыцарем, но в душе все еще оставался тем же восторженным юным оруженосцем, которого Филипп в первый раз увидел около палатки Ричарда. Филипп относился к нему как к сыну, чувствуя себя много старше его.
– Вы с Жильбером можете принять участие в турнире, Филипп, – говорил Питер. – Ты в один момент уложишь их всех на месте! Я могу попробовать сразиться в турнире молодых рыцарей. В последний раз, когда я был там, я оказался еще слишком мал для поединков. Ох, теперь я покажу им!
Филипп усмехнулся и дал Льювеллину необходимые указания насчет завтрашнего утра.
В полном вооружении на рассвете следующего дня они выехали в Кардифф. Перед тем, как покинуть Ньюпорт, Филипп придирчиво осмотрел экипировку своих людей. Кроме Льювеллина и Гурта, их сопровождали несколько слуг, нанятых им в Лондоне, и дюжина конных воинов, которых он привез с собой с берегов Леванта, – все они были опытными воинами смешанного саксонско-нормандского происхождения, первоклассными стрелками из арбалета. Они были рады служить такому прославленному барону и без колебаний последовали за Филиппом, тем более что он им очень хорошо платил за службу. И Филипп постарался их вооружить как можно лучше, не заботясь о расходах.
Льювеллин проследил, чтобы одежда их сияла чистотой, а вычищенные доспехи блестели, как новые. Филипп похвалил старого слугу, но, впрочем, тот бы не расстроился, даже если бы хозяин не заметил его усердия, – это был его долг перед господином. Филипп медленно шел мимо шеренги вытянувшихся перед ним солдат. Льювеллин следовал за ним.
Филипп знал, на что нужно обратить внимание: лошади должны быть свежими, ухоженными и накормленными; сбруи – начищены и смазаны жиром; шлемы и доспехи – просто сиять, а на белых плащах с эмблемой черного ястреба не должно быть ни пятнышка. Но больше всего его интересовало настроение людей. И его слуги не обманули ожиданий: все как один опытные солдаты, спокойные и надежные, подтянутые и уверенные в себе, держались просто, но с достоинством.