Рыцарь с железным клювом
Шрифт:
Дима уже поджидал Володю и, несмотря на то что мальчик приехал вовремя, сердито укорил его за необходимость ждать. Потом вывел из метро на улицу и усадил в машину, где сидел вразвалку Володин знакомец - Аякс, который, однако, даже не кивнул Володе, а лишь молча завел двигатель, и машина покатилась. Свернули с проспекта, потом ещё и еще, и Володя, поглядывая через опущенное стекло дверцы на размазанные в мокрых питерских сумерках огни фонарей и домов, уже не понимал, куда они едут. Впрочем, ему было безразлично: он знал, что едут к шефу, давшему Диме задание украсть полотно Сандро Боттичелли, что Дима пока его в обиду не даст, и эта поездка не сулит ему ничего, кроме новых впечатлений и в конце концов возможности увидеть того, кому потом он отнесет "Иеронима".
Ехали долго и наконец остановились возле большого, но одиноко стоящего дома, показавшегося Володе с первого взгляда чем-то вроде рабочего клуба или дворца культуры. Но, видно, этот клуб рабочими уже не посещался, потому что возле его подъезда стояли десятка два машин иностранных марок. "Вольво", "ситроены", "форды", "мерседесы", намытые и ухоженные, матово поблескивая плавными изводами шикарных кузовов, казались похожими на ленивых, лоснящихся тюленей, взобравшихся на берег, сытых и разнеженных.
– Ну все, выходь!
– скомандовал Аякс, обращаясь к Володе, прильнувшему к окну и тоже разнеженному в теплом салоне.
Мальчик вылез. Дима уже шел ко входу в клуб, на ходу доставая из заднего кармана джинсов бумажник. Поговорил с двумя бугаями-привратниками в кожаных куртках, с лицами, наспех вырубленными из дубовых пней. Те, приняв из рук Димы деньги, кивнули, не прекращая двигать челюстями.
– Скорей давайте!
– крикнул Дима, махнув рукой и приглашая своих попутчиков пройти в вестибюль клуба.
– Уже сейчас начнут!
– Да успеем, - лениво отозвался Аякс, запирая машину.
– Не на Тертого поставим, так на Зайца. Все равно не пролетим.
Володя, не понимая, куда его привезли, но встревоженный предчувствием чего-то острого, необычайного, прошел вслед за Димой мимо молчащих стражей, обдавших его резким запахом своих кожаных курток, мятной жевательной резинки, табака и крепкого дезодоранта.
– Быстрее! Быстрее!
– торопил Дима Володю и Аякса, которому могучая стать мешала передвигаться быстро.
– Мы должны успеть поставить! И не на Зайца, а только на Тертого!
Да, на самом деле, здесь когда-то был рабочий клуб, но теперь трудно было сказать, как использовалось это большое здание. На стенах коридора, пустынного и длинного, по которому они шли, висели яркие плакаты с обнаженными красотками, реклама разных товаров, кое-где - авангардные картины, и казалось, что Володя попал в какой-то путаный, обманчивый, но манящий своей пестрой красотой лабиринт, где ничто не греет, где холодно и неуютно, но очень любопытно идти в мелькании всего нового, яркого, хоть и бессмысленно-плоского.
Наконец они стали приближаться к распахнутым дверям зала, откуда доносился негромкий шум - чье-то похохатывание, позвякивание, невнятный говор. Вошли, и Володя оказался в обширном зале, в центре которого помещался обыкновенный боксерский ринг, а ряды зрительских кресел располагались амфитеатром, поднимаясь от самого ринга один над другим к потолку зала. Зрителей было немного - сорок-пятьдесят человек, разместившихся кто где хочет. В основном здесь были пары: мужчины и женщины, и Володя скоро заметил, что все они были прекрасно одеты. На многих женщинах были вечерние платья с открытой грудью и спиной, чудные шляпки с вуальками, их шеи искрились всполохами бриллиантов, а мужчины, почти все, восседали в черных парах и с черными кис-кис на белоснежных сорочках. Особенно понравились Володе позы сидевших здесь людей. Все они непринужденно развалились в мягких креслах, закинув нога на ногу. Многие мужчины обнимали своих дам, а те довольно смеялись и отхлебывали из бокалов или курили. Володя увидел и официантов, обносивших всех присутствующих бокалами с вином или прохладительным (мальчик точно не знал). В общем, Володя даже немного очумел от этой светской обстановки. Его охватило сладостное чувство довольства собой. "Вот это да!
– подумал он.
– Здесь, вот здесь весь петербургский свет! Какие люди! И я среди них! Да, это неслучайно! Я тоже стою их! Я такой же, как и они!" И ещё Володя вдруг ни к месту вспомнил о своем отце, рабочем, да ещё лишившимся места, и ненависть к тому, откуда он вышел, к среде, где рос, к родным и дому, ко всей стране резанула его сознание.
– Господа!
– раздался тут громкий голос, и Володе показалось, что это обращение относится и к нему тоже.
– Господа, все ли успели сделать ставки?! Через пять минут начнется бой! Прошу делать ставки!
Дима, перебросившись с Аяксом парой слов, обратился к Володе, протягивая ему тысячерублевую банкноту:
– Сейчас мы подойдем к распорядителю и поставим на Тертого. Ты тоже поставишь на Тертого - отдашь деньги и скажешь, что ставишь на него. Понял?
Хоть Володя пока лишь с трудом понимал, чего от него хотят, так как никогда в жизни ни на кого не ставил, но он машинально принял деньги и пошел вслед за Димой и Аяксом к столу распорядителя, похожему на большую трибуну. И Володе приятно было делать это, потому что мальчику казалось, что на него устремлены сейчас взгляды всех этих хорошо одетых мужчин и женщин, считающих его ровней и смотревших на него только с удовольствием.
– На Тертого!
– громко и твердо сказал Володя, протягивая деньги седоватому человечку-распорядителю, одетому в черный костюм с кис-кис, любезному и церемонному одновременно.
Седой мило улыбнулся, наклонил голову к плечу, смотря на Володю, точно на пирог, выпеченный к именинам, и мальчику вдруг стало стыдно, словно его раздели при всей этой честной публике.
– А почему не на Зденека?
– нежно пропел распорядитель, обливая Володю патокой своей сладчайшей улыбки.
– Я хочу на Тертого!
– ещё более твердо сказал Володя, понимая, что это будет воспринято с уважением, как должное.
– Ну, как хотите, - изобразил смущенное покорство распорядитель, будто почувствовав, что поступает нетактично, советуя делать ставку на Зденека. Просто шансы Тертого малы, вот и все. Впрочем, вот ваш жетон.
И седой с той же очаровательной улыбкой светского льва протянул Володе пластмассовый кружок, оранжевый, с белым тиснением.
– Все, господа!
– провозгласил распорядитель громко.
– Все ставки сделаны! Начинаем! Итак, сегодня на ринге два бойца, и оба суперкласс! Встречайте - Зденек Матюшевский и тот, кто выступает под псевдонимом Тертый! Вот они!
И тут же распахнулись две двери зала, расположенные одна напротив другой, и одновременно к рингу двинулись два бойца, раздетые по пояс, но в широких белых штанах. Господа и дамы зарукоплескали, зазвучало "браво!", а бойцы шли, улыбаясь, подняв в приветствии правую руку. Ловко вскочили под канаты ринга и стали разминаться каждый в своем углу, мелко-мелко прыгая на месте. Откуда ни возьмись явились их наставники, из-за канатов отдававшие последние рекомендации. Судьи и рефери, как заметил Володя, отсутствовали, кроме того, никто, как видно, не собирался надевать на руки бойцов обычные боксерские перчатки. Не было на их головах и кожаных шлемов, смягчающих удары, но зато руки Зденека и Тертого были обмотаны жгутами, точно они боялись разбить костяшки рук.