Рыцари былого и грядущего. Том I
Шрифт:
Гийом постоянно смеялся над ним: «Когда мы вырастем, ты станешь моим слугой. Ты любишь слуг, значит ты такой же, как они». Наследнику обидно было это слышать, он не собирался быть слугой, он только хотел относиться ко всем людям одинаково. Пару раз он хорошенько расквасил Гийому лицо. Он был гораздо сильнее. Но, когда Гийом начинал жалобно скулить, он сразу же очень его жалел и старался сделать ему какой-нибудь подарок. Гийом брал подарки, но никогда ни за что не благодарил, всё больше утверждаясь в мысли, что старший брат его боится и, когда они вырастут, он будет его слугой.
Они выросли. Наследника посвятили в рыцари. Через некоторое время отца на охоте прикончил кабан.
Однажды он проснулся посреди ночи от того, что инстинктивно почувствовал опасность. Чуть-чуть приоткрыв глаза, он увидел над собой занесённую для удара руку с ножом. Его редкостное самообладание не подвело его и на сей раз. Он не вздрогнул, не шелохнулся и даже глаза не открыл шире, хотя мысль о том, что его хочет убить в постели один из его слуг была нестерпимой. Убийца был нерешителен, медлил, но через несколько секунд удар, направленный в сердце, был всё же нанесён. Точным движением перехватив руку убийцы, он резко вывернул её. Нападавший, выронив нож, вынужденно упал на свою несостоявшуюся жертву и заорал диким голосом. Хозяин удручённо встал и зажёг свечу. Да, это был его слуга — один из тех, к кому он был так добр. У него была сломана рука.
Ещё мальчишкой, хозяин, постоянно общавшийся со слугами, научился у них очень многим житейским премудростям. И тому, как, лёжа на спине, обороняться от нападающего с ножом, и тому, как врачевать переломы рук и ног.
— Ложись на кровать и не двигайся, — сказал он нападавшему. Последний не сомневался, что его сразу же поведут на виселицу, но с их хозяином всё и всегда было не так, как обычно. За попытку его убить тот уложил его в собственную постель. Хозяин между тем приготовил всё необходимое для того, чтобы наложить шину и быстро проделать эту нехитрую операцию.
— Кто послал тебя? — в голосе хозяина звучало сострадание.
Слуга молчал, его губы дрожали.
— Разве я не был добр к тебе, так же как и к остальным слугам? — спросил хозяин тихо и отрешённо.
— Меня послал ваш брат, мессир Гийом.
Старший брат, успевший обо всем подумать, сейчас уже не ждал другого ответа. Он грустно улыбнулся:
— Гийом, должно быть, обещал тебя райскую жизнь, когда станет хозяином?
Слуга разрыдался совершенно как ребёнок, которого любимая мать застала за попыткой стащить сладости.
— Лежи здесь. Убегать не пытайся. Я не причиню тебе зла — слово рыцаря.
Постель Гийома он нашёл ещё тёплой. Братец бежал только что. Он прихватил все наиболее ценные вещи. Личных слуг Гийома так же не было в замке. Вернувшись в свою спальню, хозяин равнодушно обратился к убийце-неудачнику, как будто речь шла о совершеннейших пустяках:
— К сожалению, твой новый хозяин внезапно исчез, но я думаю, что ты без труда сможешь найти его, отправившись на поиски, когда рассветёт.
Слуга по-прежнему рыдал. Он упал на колени и взмолился:
— Я хочу служить только вам, мессир.
— Как знаешь. Ступай к себе.
Остаток ночи он молча пролежал на кровати, сосредоточенно глядя в потолок.
Гийом, словно лис, рыскал по их владениям, подстрекая вассалов, мелких рыцарей, перейти на его сторону. Он смог убедить очень многих. И вот теперь его воинство двигалось на отцовский замок, как на вражеский. Юный хозяин смотрел на их приближение со стены.
С детства он был гораздо сильнее Гийома. Его широченным плечам и коренастому сложению завидовали даже опытные воины. И последние годы он всё своё время делил между молитвой и боевыми упражнениями. Он любил меч, любил жаркие схватки, которые пока были лишь учебными, но он чувствовал, что это его стихия. Он знал, что во всей округе нет рыцаря сильнее и искуснее его — в любом поединке он не нашёл бы равных. Гийом не любил меч, всегда отлынивая от боевых занятий и предпочитая пьянствовать с сыновьями вассалов. Сейчас старший брат мог вызвать младшего бунтаря на поединок и положить его лицом в грязь за какую-нибудь минуту. При этом не пострадал бы никто из их вассалов-рыцарей и сержантов, стены их родового замка не обагрились бы кровью. Но где-то в глубине души юноша чувствовал, что этот выход, при всей его безупречности, для него неприемлем.
Подумав, он понял почему не хочет поединка. Гийома он никогда не убьет. И Гийом никогда не оставит мечты о том, чтобы стать хозяином, не перестанет сеять смуту и заниматься подстрекательством. Они могут хоть каждый год проводить по поединку, но на каждое поражение в честном бою Гийом будет отвечать тремя заговорами. Юноше нисколько не нравилась мысль, что его когда-нибудь всё-таки зарежут в собственной спальне, как курицу на кухне. Но против этого можно было принять меры и дело было не в этом. Юноша хотел жить в атмосфере всеобщей любви, которой так не хватало ему с самого детства. Став хозяином, он не сомневался в том, что теперь в его владениях никто и никого не обидит — все будут любить друг друга. Для вассалов он станет старшим братом, для крестьян и слуг — отцом, строгим и требовательным, но заботливым и внимательным к их нуждам. Для сеньора графа он станет сыном, во всём послушным и всегда готовым прийти на помощь. В его феоде теперь будет царить евангельская иерархия — власть высших священных начал. Все они могли стать замечательной, дружной семьёй. Но из-за Гийома этого теперь никогда не будет. И только ли из-за него? Они обречены жить в атмосфере всеобщего страха, подозрительности и предательства. Но власть такой ценой ему была совершенно не нужна и даже мысль о ней стала отвратительна. Всё теряло смысл. Совершенно всё.
Юноша спустился со стены, подошёл к воротам и велел открыть их. Он был без доспехов и без оружия, в одном белом плаще поверх туники. Верные сержанты пытались было протестовать:
— Мессир, не делайте этого, вас убьют!
Никому в замке происходившее не казалось ни странным, ни страшным — обычная и привычная усобица между братьями. И вот это-то представлялось благородному юноше самым ужасным и нестерпимым — они считают, что это нормально, когда брат идёт войной на брата. Они с радостью помогли бы ему убить Гийома. Они, его дети, легко убили бы брата их господина. Юноша испытал такую боль, какую обычно испытывает отец, убедившийся, что его единокровные чада сбились с пути истинного.
Голосом господина Божьей милостью он отдал последнее распоряжение:
— Сейчас вы откроете ворота. Я выйду. Вы немедленно закроете ворота за моей спиной.
Слуги опешили и растерялись, но слов, произнесённых голосом природного повелителя, ослушаться не посмели.
Ворота с лязгом захлопнулись за его спиной. В одиночестве, исполненном несказанного величия, он стоял на мосту через ров в развевающемся белом плаще. За его спиной был родовой замок, перед лицом — приближающаяся вражеская армия. Юноша вдруг ощутил такую уверенность в себе и такую внутреннюю силу, как будто в одиночку и без оружия защитить свой замок ему было не сложнее, чем в детстве — ящик с игрушками.