Рыцари пятого океана
Шрифт:
Воевал в 153–м полку командир эскадрильи Петр Семенович Кирсанов, ставший впоследствии генералом, работником Главного штаба ВВС. Идет, бывало, по аэродрому, высокий, стройный, и невольно вызывает восхищение. Спокойный, покладистый по характеру, он был храбр в бою и пользовался большим уважением у летчиков. Под Воронежем он увеличил свой боевой счет на шесть сбитых вражеских машин.
Боевое крещение Кирсанов принял под Ленинградом в три часа утра 22 июня 1941 года. Там же он сбил первый фашистский самолет, и там же его постигло несчастье, едва не закончившееся судом военного трибунала.
Во главе шестерки истребителей Кирсанов вылетел
Кирсанов оставил самолет, приземлился па каком-то болоте и только на седьмые сутки кружным путем через Ярославль и Рыбинск добрался до своей части. Его тут же к ответу: как, да что, да почему? Совсем недавно всем шестерым летчикам выдали партийные билеты. И вот пожалуйста: погубили боевые машины.
— Но что же мне оставалось делать? — защищался комэска.
Все знали: в подобных условиях иного выбора, как покинуть самолет, не оставалось. Тем не менее ведущего решили наказать, ибо одновременная потеря шести машин — большой урон для потрепанного в боях полка. До трибунала дело не дошло, но с должности командира эс кадрильи Кирсанова сняли. Так, разжалованным, он и прибыл к нам под Воронеж.
Майор Миронов сразу же восстановил прибывшего летчика в прежней должности, и не ошибся. Кирсановская эскадрилья была одной из лучших в полку.
Однажды группа истребителей во главе с Кирсановым встретилась над переправой через Дон с семнадцатью фашистскими самолетами. В числе их было восемь «мессершмиттов». Комэска первым навязал противнику бой. И закрутилась над русской рекой карусель. Итог ей подвели пехотинцы. Они сообщили в полк: сбиты три «юнкерса», два Ме-109.
В этом бою особенно отличился старший лейтенант Алексей Смирнов. Он уничтожил два вражеских самолета. Но и его не миновал огонь. Пришлось прыгать с парашютом.
Приземлился он между нашими и немецкими позициями, на ничейной полосе. Возможно, паршо пришлось бы туго, не окажись поблизости танковой бригады. Командир распорядился немедленно послать к попавшему в беду летчику три бронированные машины. Гвардейцы вызволили Алексея и три дня держали в гостях. Потом на танке доставили в полк, где его ожидала награда — орден Ленина. Позже Алексей Смирнов стал дважды Героем Советского Союза.
Был у Кирсанова заместитель — Саша Авдеев. В одном из воздушных боев он сошелся с немецким истребителем на лобовых. Фашист оказался не из робкого десятка, с курса не свернул…
— Своими глазами видел, — рассказывал Кирсанов, — как два самолета устремились навстречу друг другу. Удар. Взрыв… И объятые огнем куски машин рухнули на землю…
Отважному летчику Авдееву посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.
И еще об одной схватке эскадрильи Кирсанова над Воронежем. Шестерка его истребителей встретилась с двадцатью восьмью «мессершмиттами». Нашим пришлось нелегко: против одного советского истребителя почти пять вражеских. И все же кирсановцы не отступили. Одного «мессера» свалил на землю командир. Но и его самолет порядком потрепали. Снарядом повредило маслосистему, и мотор заклипился. Пришлось садиться в поле.
Ожесточенные
Помню, пришлось судить капитана Н. Когда полк начал нести потери, летчика объял страх. Взлетит, бывало, вместе со всеми, а минут через пять — семь производит вынужденную посадку. Приходит и докладывает:
— Мотор отказал…
Поверили раз, другой. А когда вновь получилась такая история, я приказал инженеру Белоусову тщательно осмотреть самолет.
Почему закралось сомнение? Мне и раньше доводилось встречаться с этим человеком. Как только разговор заходил о боевом задании — он тотчас же менялся в лице, губы начинали дрожать.
«Может, капитан трусит?» — подумал я. Так оно и оказалось. Комиссия выехала на место вынужденной посадки машины, тщательно осмотрела все ее узлы. Потом подняли, запустили мотор. Работал он нормально.
— Что вы теперь скажете?
Он промолчал, виновато опустив голову.
Трибунал разжаловал капитана в рядовые и направил в штрафной батальон.
Этот случай послужил предметом большого разговора на совещании с летным составом. Должен сказать, что впоследствии подобное не повторялось. Командиры экипажей служили образцом выполнения воинского долга, показывали пример мужества и отваги.
В поддержании дисциплины, высокого политико — морального состояния в авиационных частях огромную роль играли военные комиссары. Они были, как правило, первоклассными летчиками, отличными бойцами. Храбрость комиссару, как говорится, по штату положена. Не может он призывать к отваге и героизму, если сам не обладает такими качествами. Комиссары были душой солдат, их честью и совестью, цементировали армейские ряды, вносили в них дух высокой идейности, непоколебимой стойкости, беззаветной верности святому делу защиты Родины.
С. И. Руденко
Ю. Н. Гарбко
Слева направо: П. П. Малышев, И. К. Самохин, В. К. Жданов, А. Г. Рытов, В. В. Нанейшвили
А. З. Каравацкий
И. С. Полбин
Ф. И. Добыш