Рыцари пятого океана
Шрифт:
В этот период особую активность проявляли фашистские воздушные разведчики. Хотя наши наземные войска передвигались, как правило, ночью, полностью скрыть передислокацию частей было трудно. Мы предполагали, что готовится большое наступление, но до поры, до времени никаких конкретных планов командования не знали.
Наряду с вылетами на разведку и бомбардировку вражеских тылов наши авиаторы знакомились с районом предстоящего театра военных действий, изучали накопленный боевой опыт, а тыловые подразделения пополняли запасы горючего, вооружения и продовольствия.
Вскоре генерала Каравацкого и меня вызвали в штаб Брянского фронта и приказали подготовить корпус к активным боевым действиям. О сроках и масштабах наступательной операции нам по — прежнему ничего не было известно. Замысел Ставки Верховного Главнокомандования узнали гораздо позже.
12 февраля 13–я и 48–я армии Брянского фронта перешли в наступление против 2–й немецкой танковой армии и, ломая упорное сопротивление, устремились в обход Орла с юго — востока и юга. Боясь окружения, фашистское командование начало усиливать орловскую группировку частями и соединениями, снятыми с ржевско — вяземского плацдарма.
22 февраля 16–я армия Западного фронта прорвала первую оборонительную полосу противника и продвинулась на тринадцать километроз. В это же время между Брянским и Воронежским фронтами начали развертываться войска Центрального фронта.
Условия для ведения боевых действий были тяжелыми. Февраль выдался снежный. Заметало пути, машины буксовали, образовывались пробки. Единственная железная дорога Касторная — Курск не справлялась с. переброской войск. Нередко солдаты по пояс в снегу тащили на себе пулеметы, минометы и даже противотанковые пушки. Однако, несмотря на это, 25 февраля Центральный фронт перешел в наступление, и немецкое командование отдало своим войскам приказ оставить плацдарм.
Затем перешли в наступление войска Калининского, Западного и Северо — Западного фронтов. 3 марта советские части заняли Ржев, а 12 освободили Вязьму. Ржевско — вяземский плацдарм, на который фашистское руководство возлагало большие падежды, был ликвидирован.
Отступление гитлеровских войск было поспешным. Отрезая пути отхода врагу, наша бомбардировочная авиация в нескольких местах разрушила железнодорожные пути. Благодаря этому на станциях Ржев и Вязьма остались не вывезенными на запад сотни эшелонов с военными грузами и имуществом.
Таким образом, советские войска, взяв в ноябре 1942 года стратегическую инициативу, прочно удерживали ее за собой и начали наносить по врагу один удар за другим.
Перед началом операции мы получили боевой приказ. Частям корпуса ставилась задача поддерживать 13–ю армию, прорывавшую фронт противника на участке Вышне-Алынаное, Алешки.
С 26 по 30 января наша авиация уничтожала живую силу и технику противника в районах Голово, Ожога. Особенно интенсивной бомбардировке подвергся железнодорожный узел Касторное, где скопилось большое количество вражеских эшелонов. Экипажи не раз вылетали для уничтожения резервов противника на участке Курск, Орел.
С 1 по 13 марта усилия корпуса были сосредоточены на районах Восход, Красное Поле, Суры, которые противник прикрывал большими силами истребителей. Каждый вылет бомбардировщиков сопровождался жаркими схватками летчиков 15–й воздушной армии, поддерживавшей нас, с «мессершмиттами». Помню, командующий этой армией прислал в штаб корпуса телеграмму. В ней говорилось: «Летчикам и техникам Каравацкого, принимавшим участие в боях 8 марта 1943 года, за хорошее выполнение задания объявляю благодарность. Пятыхин». В другой телеграмме сообщалось: «По наблюдениям и отзывам наземного командования, авиация работала на поле боя отлично. Противник понес большие потери в живой силе и технике».
За мужество и отвагу, проявленные в воздушных схватках, свыше ста летчиков, штурманов и стрелков — радистов были награждены орденами. В числе их ведущие групп капитаны Клейменов, Лобин, Анпилов, Андрюшин, Солопов, майор Хохолин и многие другие.
— Ну давно ли, Андрей Герасимович, получив приказ «Ни шагу назад», мы не могли без укора совести смотреть друг другу в глаза, — сказал однажды генерал Каравацкий. — А теперь об этом и не думаем. Бьем фашистских вояк наотмашь, как и положено русским воинам.
— Да, кризис миновал, — подтвердил я. — Неоценимую роль сыграла в этом Сталинградская битва. Народ, армия воочию убедились, что врага можно остановить и уничтожить.
В состав одной из дивизий нашего корпуса влился полк, которым командовал Александр Юрьевич Якобсон. Впервые я познакомился с ним на аэродроме Чернава под
Ельцом, когда пикирующие бомбардировщики только что перелетели из-под Сталинграда. Летчики, штурманы, стрелки — радисты гордились тем, что им довелось вместе с наземными войсками отстаивать твердыню на Волге, громить окруженные войска, уничтожать танки и мотопехоту, которые противник бросил с юга на выручку группировке, оказавшейся в прочном огневом кольце. На груди каждого авиатора сияли ордена и медали. Несколько человек получили высокое звание Героя Советского Союза.
Самого командира я встретил на стартовом командном пункте. Выл теплый солнечный день. По небу плыли редкие пушистые облака. Легкий ветерок играл полотнищем авиационного флага, укрепленного на крыше стартового командного пункта. Война войной, а порядки, установленные в авиации, соблюдались. Прежде чем подняться в воздух, экипажи запрашивали у руководителя полетов разрешение, а затем докладывали о выполнении бомбометания по учебным целям на полигоне. Чувствовалось, что командир твердо держит часть в руках.
Отложив микрофон, полковник поднялся во весь свой высокий рост. Кряжистый, с густой шевелюрой, похожей на спелую рожь, он походил на былинного богатыря.
— Время зря не теряем. Учимся, — коротко сказал он.
ИСПЫТАНИЕ НА ПРОЧНОСТЬ
Полковник Якобсон рассказывал о людях своего полка, об их боевых подвигах. Чувствовалось, что он до тонкости знает каждого человека.
— Да, кстати, — заметил он, — недавно к нам вернулся Воскресенский. О, этот человек многое пережил, но духом по — прежнему тверд. Вот послушайте, как он выдержал испытание на прочность.