Рыцари
Шрифт:
Глориана подняла голову. На ее мокром от слез лице отразилось изумление.
Слова леди Хэдлей показались ей эхом последних слов Дэйна.
— Прости меня, — прошептала Элейна. — Я должна была рассказать тебе, но никогда не говорила… — Умирающая замолчала. Глориана приподняла ее голову и влила в рот несколько глотков воды из стоявшей на подоконнике деревянной чаши. — Я знала правду о том, что происходит с тобой, Глориана. Прошло слишком много лет, и ты забыла. Я ведь была там, когда ты впервые появилась в нашем мире. Мое заклинание перенесло тебя сквозь время.
У Глорианы пересохло во рту, слова Элейны повергли ее в изумление. Она не удивилась, узнав о том, что Элейна была
— Возможно ли это?
По губам Элейны скользнула слабая улыбка.
— Я исповедовала древнюю религию, — проговорила она. — И ты — свидетельница! Небеса не покарали меня сверкающей молнией, когда я произносили заклинание, на наши головы не обрушился гнев Господень. Я всегда повелевала такими силами, Глориана, о которых смертные боятся даже говорить, я с детства занималась магией. — Элейна замолчала и сделала еще несколько глотков воды из чаши, которую Глориана поднесла к ее губам. — Это была белая магия! Доброе волшебство… Но даже его приходилось держать в секрете.
— Гарет знал?
Печаль заволокла сверкающие глаза Элейны.
— Это и было одной из причин, по которым он отдалился от меня. Он так никогда и не понял.
— Ты сказала, что твое заклинание перенесло меня сквозь время. Как это произошло?
— Я увидела твой мир словно сквозь тонкую вуаль. Я всегда видела твой мир. А потом в моих снах мне стала являться ты. Я увидела прелестную одаренную девочку. Но ты была таким несчастным, одиноким ребенком. А потом однажды ты пришла к воротам. Ты стояла в стороне от других детей, сжимая в руках маленькую куклу, будто она была твоим единственным другом. Мне стало жаль тебя, и я позвала тебя и протянула руку. Оказалось, что ты можешь видеть и слышать меня, и тогда я поняла, что ты способна пересечь границу миров. Ты не принадлежала своему времени. Я хотела оставить тебя себе — у нас с Гаретом ведь не было детей, — но знала, что муж не позволит мне. Он пустил слух о моем сумасшествии, чтобы уберечь от тех, кто видел во мне сподвижницу.
Глориану охватила дрожь. Теперь она ясно вспомнила тот солнечный весенний день, когда она вместе с другими девочками — учащимися школы Браейрбрук — приехала на экскурсию в древнее аббатство. Она знала, что родители отказались от нее, что они не любят ее, что она не нужна им. Они оставили ее в школе-интернате и уехали, чтобы больше никогда не вернуться.
— И ты отдала меня на воспитание Эдвенне.
Элейна кивнула.
— Да. Жена торговца шерстью была доброй женщиной, и у нее было достаточно средств, чтобы вырастить тебя. Я знала, что она будет любить тебя как родную.
Глориана закусила губу. Она все еще скорбела о своей приемной матери, ей так не хватало теплоты и заботы, которой окружила ее Эдвенна.
— Я больше не хочу возвращаться в тот мир. Никогда, — сказала она.
— Ты должна будешь вернуться, — проговорила Элейна, — это предрешено.
Глориана едва справилась с желанием зажать уши руками, чтобы не слышать слов Элейны.
— Я не могу оставить Дэйна, это разобьет мое сердце. К тому же я беременна.
— Ты должна будешь вернуться, — повторила Элейна. — Но и это еще не все, — неумолимо добавила она.
— Нет! — воскликнула Глориана, вскочив на ноги и опрокинув табуретку. — Я больше ничего не могу сделать…
— Так надо, — сказала Элейна твердо. Леди Хэдлей выглядела сейчас маленькой и беспомощной, но полной решимости. — Ты вернулась слишком поздно. Ты должна снова отправиться в двадцатый век и попробовать еще раз.
Глориана почувствовала себя оглушенной. В конце концов не в ее силах путешествовать туда-сюда сквозь века. Она так отчаянно рвалась домой, к Дэйну, но возвращение стало для нее абсолютной неожиданностью. Все произошло помимо ее воли. Она хотела было сказать об этом Элейне, но та вдруг вздохнула, словно ребенок, отходящий ко сну.
— Придет время, и ты возвратишься, — проговорила она. Голос ее слабел с каждым мгновением.
Глориана тихо подошла к двери и позвала Дэйна. Он вошел вместе с сестрой Маргарет. Леди Хэдлей вновь вздохнула, закрыла глаза и затихла навсегда.
Сестра Маргарет покрыла ее бледное умиротворенное чело тонкой простыней и вышла из кельи. Глориана бросилась к Дэйну. Он обнял ее и не выпускал из своих объятий, пока она немного не успокоилась.
После того как за упокой души леди Хэдлей будет отслужен молебен в часовне замка, ее похоронят рядом с мужем. А пока она оставалась в аббатстве, где провела свои последние дни.
Дэйн подвел Глориану к Пелею, который во дворе терпеливо ждал хозяина. Потом он и сам вспрыгнул в седло. Всю дорогу до Кенбрук-Холла они молчали. Войдя в спальню, Дэйн разбудил Джудит и велел ей отправляться спать в коридор.
Джудит и в голову не пришло спорить. Она сгребла в охапку свои старые одеяла и послушно вышла из комнаты.
Когда служанка ушла, Дэйн и Глориана не раздеваясь улеглись в кровать и крепко обнялись. Они долго лежали молча, не говоря ни слова.
— Это правда, что ты законный наследник Хэдлей, так же как и Кенбрук-Холла? — наконец спросила Глориана.
Дэйн глубоко вздохнул и еще крепче обнял ее, словно боясь, что она может исчезнуть.
— Да, — просто ответил он.
— Значит, Гарет отец тебе, а не брат?
— Да, — повторил Дэйн устало. — Моей матери было всего пятнадцать, и она была очень хрупким созданием. Она умерла при родах. — Дэйн прижал к себе Глориану, без сомнения, думая об их собственном ребенке и о том моменте, когда он появится на свет.
— Но почему это держали в секрете? Что Гарет был твоим отцом?
— Потому что моя мать, Джилиан, была младшей сестрой Мерримонта, — немного подумав, объяснил Дэйн. — Их встреча с Гаретом произошла случайно. Она поехала кататься верхом и ей удалось ускользнуть от своих сопровождающих. Они полюбили друг друга — Гарет и Джилиан, — но их отцы были заклятыми врагами, поэтому о женитьбе не могло быть и речи. Вообще-то, я думаю, они и сами понимали, что их увлечение не продлится долго. Когда Джилиан забеременела, был большой скандал. Гарет объявил себя отцом ребенка, но сама Джилиан отрицала связь с ним. Когда я родился, а сестра Мерримонта умерла при родах, он, не только как ее брат, но и как опекун, поклялся отомстить за безвременную кончину Джилиан. Он поклялся убить меня, но моя кормилица тайком отнесла меня в Хэдлей. Мой дед объявил меня своим вторым сыном, а его жена Аурелия, мать Гарета, стала и моей матерью.
— Почему ты никогда не рассказывал мне об этом? — спросила Глориана.
— Потому что это не имело никакого значения, — ответил Дэйн и нежно поцеловал ее в лоб. — А теперь спи, любовь моя, завтра нам предстоит трудный день.
Близость Дэйна, его крепкие объятия успокаивали Глориану. Она скорбела об ушедшей леди Элейне, но Глориану сильно испугали ее последние слова.
Она должна вернуться в двадцатый век.
— Нет, — прошептала она.
— Хм? — сквозь сон пробормотал Дэйн. Глориана не ответила. Она чувствовала, что если попытается сейчас заговорить, то не сможет сдержать рыданий, а ей не хотелось, чтобы Дэйн видел ее слезы.