Рыцари

Миллер Линда Лаел

Проснувшись на рассвете, Глориана обнаружила, что Дэйн, как обычно, уже поднялся. Пурпурное платье Глорианы, которое дали ей бродячие актеры, аккуратно висело на спинке стула. То ли Дэйн сам сходил за ним в римские бани, то ли посылал Джудит. Служанки не было и следа, но в комнате были зажжены несколько светильников, а в таз для умывания налита теплая вода.

Глориана встала с постели, чтобы ополоснуться.

— Что случилось с твоими волосами? — спросил Дэйн.

Несмотря на то что смерть Элейны и ее последнее предсказание омрачали сознание Глорианы, она не могла отказать себе в удовольствии поддразнить Дэйна. Она искоса взглянула на него.

— Наконец-то вы соизволили обратить на меня свое милостивое внимание, милорд, — съязвила она. — Я остригла их. В двадцатом веке женщины носят прически разной длины.

Дэйн критически оглядел ее. Потом улыбка, словно солнечный луч, озарила его лицо.

— Ты стала похожа на маленького пажа, — заключил он, и Глориана вспыхнула от возмущения. — Хотя на волосах сходство заканчивается, — поспешил добавить Дэйн.

— Смею надеяться, — холодно заметила Глориана.

Тогда Дэйн подошел к ней и поцеловал.

— Глориана?

— Что? — огрызнулась все еще уязвленная леди Кенбрук, хотя поцелуй мужа немного смягчил ее гнев.

— Ты прекрасна, как всегда. Я просто пошутил.

— А мне ничуть не смешно, сэр, — ответила она, уже едва сдерживая улыбку.

Дэйн снова поцеловал ее, взяв лицо Глорианы в свои ладони.

— Торжество по случаю твоего возвращения придется отложить.

— Конечно, — согласилась опечаленная Глориана.

— И все равно, — продолжал Дэйн, приподнимая ее подбородок, — нам повезло, что ты вернулась именно сейчас. Все люди в деревнях и в замке будут в трауре по леди Элейне и, возможно, не станут задавать слишком много вопросов.

— Получается, что смерть Элейны пришлась кстати, — возмутилась Глориана. — Так нельзя, Дэйн!

— Конечно, нет, — согласился он. — Но как ты уже могла заметить, моя дорогая жена, в этом мире вообще мало справедливости. Многие из тех, кто заслуживает жизни, ушли от нас.

Глориана кивнула. Дэйн обнял ее, заглянув ей в глаза.

— Готова ли к тому, чтобы стать хозяйкой Хэдлей?

— Какая разница? — устало проговорила Глориана. — Это мой долг.

Дэйн нежно поцеловал ее в лоб, выражая молчаливое одобрение.

Ужин был накрыт в большой зале. Глориана вошла вместе с труппой комедиантов. На ней было пурпурное платье с капюшоном, а Корлис разрисовала ей лицо. На щеках у Глорианы застыли голубые слезы, а рот с опущенными книзу уголками был обведен красной краской. В замок пришло горе, и поэтому представление актеров должно было отражать всеобщую печаль.

Несмотря на мрачные и торжественные лица людей, собравшихся в зале в тот вечер, Глориана знала, что среди них лишь она и Дэйн искренне скорбят об ушедшей Элейне. Леди Хэдлей всегда была чужой для обитателей деревень и слуг замка. Жена Гарета уже много лет не жила в Хэдлей, уединившись в аббатстве, и ее образ окутан некой тайной.

Менестрели наигрывали печальные протяжные мелодии. Глориана присоединилась к другим танцовщицам, двигаясь медленно и плавно, пытаясь танцем выразить свою скорбь по усопшей.

Дэйн, сидевший во главе стола, удивленно поднялся, увидев ее. Он не ожидал, что Глориана наденет капюшон и загримируется. Он думал, что она просто войдет в зал и скажет, что ей удалось сбежать от своих похитителей и вернуться домой. Но Глориана, со страхом ожидая момента разоблачения, чувствовала себя увереннее под маской бродячей актрисы. Она замерла посреди зала, не спуская глаз с Кенбрука, который вышел из-за стола, спустился с помоста и теперь шагал к ней навстречу.

Долгое время они молча смотрели друг на друга, не говоря ни слова.

Потом, повинуясь незаметному жесту Дэйна, Глориана откинула капюшон. Ее медные волосы с красноватым оттенком рассыпались по плечам. По залу прокатилась волна изумленных возгласов.

Дэйн положил руки на плечи Глорианы. Он не говорил ни слова, только смотрел в ее прекрасные глаза, желая знать, что происходит сейчас в ее душе. По их плану, наступил момент для рассказа Глорианы, но она молчала, словно завороженная взглядом Дэйна.

— Тихо! — властно крикнул Дэйн, не отводя взгляд от Глорианы. — Моя жена наконец вернулась к нам!

Глориана вернулась к действительности. Но не голос Дэйна был этому причиной. Краем глаза она увидела Мариетту, сидевшую во главе стола. Та побледнела и привстала со скамьи. Наступила гробовая тишина, которую нарушал только лай одного из охотничьих псов, греющихся у камина.

Отец Крадок, также сидящий за главным столом, поспешил подняться со своего места. Он радостно улыбнулся и с раскрытыми объятиями пошел навстречу Глориане, которая все еще стояла рядом с Дэйном посреди огромного зала.

— Благодарение Богу и всем святым, — воскликнул отец Крадок, — леди Кенбрук опять с нами. Расскажи нам, дитя мое, как вернулась сюда, с этими людьми?

Глориана словно онемела. Она взглянула на Мариетту, которая замерла на возвышении неподвижно, как статуя. Глориане казалось, что бешеный стук ее сердца слышен во всей зале. Она снова взглянула на Дэйна.

— Вот уже два года, как меня похитили из Кенбрук-Холла, — заговорила она каким-то чужим голосом. — Все это время я искала способа сбежать…

Тут из толпы притихших актеров вышел Ромулус, одетый в пестрый костюм арлекина из черного и белого бархата.

— Леди набрела на нашу труппу и, узнав, что мы идем в Хэдлей, попросила нас взять ее с собой. И вот мы доставили ее сюда в целости и сохранности к тем, кто столько лет оплакивал ее.

По залу вновь пробежал ропот недоверия. Люди, жившие в замке и в его окрестностях, знали и любили Глориану, но они все еще не могли объяснить ее таинственного исчезновения.

В центр зала выбежала Джудит, все это время прятавшаяся в тени.