Рыжий, циничный, неприличный
Шрифт:
Господи, ну почему кончились благословенные времена Домостроя, когда женщина сидела дома, и ее не надо было все время где-то разыскивать?!
Павел схватился за телефон.
Глава 6.4
Глава 6.4
– Ты где?! – выпалил он без лишних предисловий.
– Очевидно на работе.
– Сегодня суббота!
– Мы не соблюдаем шаббат, зато мы отстаем от графика. И потом, у нас работа сезонная, без выходных.
И трудовой инспекции на них нет! Ох, надо затеять прокурорскую проверку по поводу соблюдения
– Я приеду.
– Как хочешь.
– Хочу.
А каша оказалась вкусной, из смеси риса и пшена. Как-то она, кажется, называется, но Павел забыл. И кофе был вкусный. Это вообще прекрасно, когда тебе кто-то с утра готовит завтрак. Эта неожиданная мысль порядком озадачила Павла – хочет ли он, чтобы ему на постоянной основе готовили с утра завтрак – и так, вот, озадаченный, он и пошел собираться.
***
Появление Павла на раскопе вызвало неоднозначные реакции. «Квакин» ему предсказуемо не обрадовался. По Клео ничего нельзя было сказать определённо. Зато неожиданно его, оказывается, запомнили студенты, которые нестройно, но с энтузиазмом кричали ему: «Здравствуйте, Павел Тихонович!». Но больше всего Паше обрадовался профессор Селезень.
– Что же вы, голубчик, в прошлый раз так скоропалительно уехали, не попрощавшись? – пенял ему Владислав Семёнович, энергично тряся руку. Павел, как-то неожиданно для себя, вдруг почувствовал укол совести. А ведь, казалось бы, он этим людям вообще и профессору Селезню в частности ничего не должен и ничем не обязан.
– Да так, знаете… дела… – неопределённо отозвался Павел. Говорить про завершившийся отпуск показалось сейчас каким-то вообще неуместным и глупым.
– Понимаю, – серьезно кивнул Владислав Семёнович. – Понимаю. У вас работа серьёзная, дела тоже. Расскажете?
От такого вопроса Павел и вовсе опешил. Рассказывать профессору, доктору исторических наук все перипетии своего нынешнего дела – это же повергнуть человека солидного возраста в настоящий шок
– Давайте лучше вы расскажете, как у вас дела? – предложил Павел.
– О, нам есть чем похвалиться! – обрадовался Владислав Семёнович. – Прошу за мной!
***
Так, в компании профессора Селезня, Павел и провел большую часть времени на раскопе. И в принципе, Паша даже не сердился на Клео за то, что она не обращает на него внимания. Он вдруг как-то иначе посмотрел на ситуацию. Она ведь тут и в самом деле на работе. И должна работать.
Уважение к делу, которым занимаешься, Паша впитал с… Так даже и не скажешь, с чем. Он просто не представлял, как может быть иначе. «Делать – так делать, а так чего мараться?», – любимое выражение отца. Ну так и правильное же выражение. И все в его семье так же к работе относились. «Не дело красит человека, а человек дело», – эта фраза в семье приписывалась деду Аристарху. А бабушка Юля, на которую, по мнению всего их многочисленного семейства, Паша более всего походил характером, и вовсе имела репутацию трудоголика.
В общем, что такое работа и как это важно для человека – Павел понимал. Причем именно для человека, а не только для мужчины. Есть такие виды деятельности, в которые мужичкам вообще лучше
Да и сам он как бы себя вел, если бы у него кто-то на работе под ногами мешался? Вот если бы Клео к нему в прокуратуру или в суд заявилась – что бы он делал? Паша вдруг поймал себя на том, что улыбается. Вот если бы царица Египта явилась к нему в прокуратуру – значит, что? Соскучилась, правильно. А это же прекрасно. Он бы что-нибудь придумал, как ее разместить и чем развлечь, пока сам работает.
Ну вот и Клео тоже нашла, как его разместить и чем развлечь. Профессор Селезень прекрасно справляется с ролью «развлечь», пока сама Клео что-то бурно обсуждает с группой студентов. Это ее работа, ее дело. И она все делает правильно.
Но, впрочем, почему-то снова вспомнился домострой. Так, хотя бы раз в неделю, можно его вернуть? Завтра, например. Вот бы завтра пошел дождь…
***
– Ну, голубчик, а теперь вы рассказывайте.
Профессор Селезень угощал Павла чаем из собственного термоса. И чай пить хотелось. Потому что после обеда на небо наползли тучи и поднялся ветер. Ощутимо похолодало. Да неужели же… неужели…
Павел пил чай и смотрел, как Клео, яростно жестикулируя, что-то говорила «Квакину». Судя по его кислому выражению лица, разговор этот «Квакину» не нравился. А вот Павлу эта сцена, наоборот, доставляла удовольствие.
– Опять Клепушка Аркашу обижает, – хмыкнул Владислав Семёнович, приглаживая бороду. – Он же не виноват, что не разбирается во многих вещах так, как она. Такая талантливая девочка.
Павел от души со всем этим согласился. А Владислав Семёнович снова вернулся к тому, с чего начал.
– Так что, Павел Тихонович, как у вас на службе дела? Я похвалился, теперь ваша очередь.
Павел кашлянул. Сделал глоток чая, раздумывая, как ответить Владиславу Семёновичу и не обидеть профессора, Он славный старик.
– Да я все понимаю, Павел Тихонович, – неожиданно продолжил профессор Селезень. – Понимаю, что вы человек казенный, что на службе, что может, и нельзя вам, не положено, многое рассказывать. Что есть эта… как ее… тайна…
Глава 6.5
Глава 6.5
– Тайна следствия, – подсказал Павел.
– Она, наверное, – согласился Владислав Семёнович. – Но уж если что-то можно рассказать – расскажите, порадуйте старика. Страсть как интересно узнать., чем занимается такой человек как вы.
Павел еще какое-то время помолчал, прихлебывая чай и размышляя над тем, что значит «такой человек, как вы», и как сам Паша может рассказом о своих прокурорских буднях «порадовать» Владислава Семёновича. А потом Павлу подумалось, что за такой почтенный период жизни профессор Селезень наверняка повидал всякого, видно же и нему, и по его рассказам, что не в башне из слоновой кости всю свою жизнь просидел . И, аккуратно подбирая слова, Павел все же начал говорить.