Рыжий, циничный, неприличный
Шрифт:
Но сначала надо добраться до места. Самолет летел, по Пашиным ощущениям, со скоростью велосипеда, но Павел нашел, чем себя занять. Он изучал информацию о том, как организуются спасательно-розыскные работы на месте схождения селей. Принципы, материальная база, детали. Все.
***
Он и предположить не мог, что обрадуется Квакину. Аркадий. Его зовут Аркадий. Тот человек, который сейчас ему скажет все. Первым делом Павел поехал в дом Эли. Была все же надежда. Абсолютно призрачная. Но там было пусто. А теперь он здесь. На месте, где еще вчера был археологический раскоп.
– Рассказывай. Кратко и по сути.
– Работаем, – Аркадий вытер лоб, оставляя на лице грязный след.
– Сколько единиц техники? Сколько людей?
– Я… я не знаю.
– Кто руководит работами?
– А… да вон…
– Отведи меня. И еще. Как профессор? Какое состояние?
– Сказали, что угрозы для жизни нет. Но пока по-прежнему без сознания.
– Тогда пошли.
***
– Полковник Петровский, – Павлу пожал руку среднего роста худощавый мужчина в форме МЧС. – Звонили, предупредили. Только я не совсем понимаю, что прокуратуре здесь делать сейчас.
– У меня интерес личный. Пропавшая Климова – моя невеста.
Полковник Петровский – судя по званию, руководитель местного МЧС – материться не стал. После паузы коротко кивнул.
– Понял, – а потом повернул голову в сторону, на надвигающуюся грохочущую россыпь огней. – Вашими молитвами нам столько техник нагнали?
– Это называется не молитва, – Павел с трудом сдерживал рвущиеся наружу эмоции. Говорить спокойно было практически невозможно. Из последних сил держался. – Расскажите обстоятельства, и что было сделано.
Ни по чину, ни по протоколу, ни как-то еще не должен был полковник Петровский отчитываться перед советником юстиции Тихим. Но Петровский уставом пренебрег.
– Повезло им, по сути. Они самый момент схода заметили – как раз был перерыв на обед, и один из ребят-студентов смотрел в бинокль на горы. И увидел старт селя. Это я вам скажу – невероятное везение. Просто вот парень этот – он всех спас. Нет, конечно, началась паника, давка. Профессора, который раскопками руководил, уронили, тащили, обо что-то башкой ударили. Собственно, его состояние – как раз следствия того, как его спасали. Хотя, если б не тащили его ребята более молодые – может, и не успел бы. А так… В общем, они все успели уйти с пути селя, так, только грязью их сильно забрызгало.
– А Клео? – резко спросил Павел. – Почему она не успела?
Петровский вздохнул.
– Вот этого я вам сказать не могу. Там все в панике метались, и ни от кого я внятного ответа так и не добился – видел ее кто-то или нет. Может быть, замешкалась, пыталась что-то спасти и унести. Из экспонатов. Ну, или как там оно называется. Я так понимаю, она была девушкой… увлеченной… своим делом.
– Не была, – резко отозвался Павел. – Не была, а есть. Так и есть. Очень увлеченная. – Он сжал пальцы в кулаки, в очередной раз изгоняя стадо колких ледяных мурашек. – Какова вероятность, что ее не было на раскопе в момент схода селя?
– Эгхм… – прокашлялся Петровский. – Знаете, никто не видел, чтобы она куда-то уходила. Вроде бы, говорят, что была где-то здесь. Телефон ее, опять же… не отвечает. Так что все указывает на то, что она… где-то
Павел повернул голову в сторону жирно блестевшего в темноте потока камней и грязи.
– Лопату мне дайте.
***
Все слилось в какой-то один вязкий непрерывный его внутренний сель. Наверное, менялось время суток. Наверное, он спал. Наверное, ел. Но Павел не помнил. Не понимал. В одном он был уверен точно– что лопату из рук он не выпускал.
Глава 7.3
Глава 7.3
Это был его личный спасательный круг, за который Павел держался, чтобы не сорваться в черную бездну отчаяния. Пока он копает, есть надежда. Даже если ее не должно быть, если следовать доводам разума. К черту разум. Копать! Копать, я сказал!
Люди работали. Техника работала. Лаяли поисковые собаки. Но ничего не менялось глобально. То, ради чего они разбирали, перерывали тонны мокрой земли с камнями, не происходило. И разум, истощённый нервными перегрузками, все чаще поддавался панике и шептал: «Нет. Уже все. Ничего не сделать». Но Павел отмахивался от него, как от назойливой мухи. Не сметь. Копать. Они должны копать, черт побери! И не думать о том, что будет, если…
***
– Все, Павел, пойдем.
– Отойди от меня.
– Пойдем, ты уже не стоишь на ногах.
– Уйди! Надо работать. Надо копать, – Павел пихает в грудь Петровского, но его с другой стороны подхватывает под локоть Аркадий.
– Пойдем, Паша, пойдём.
– Нет!
Но у него уже нет сил. Просто физически нет сил на сопротивление. И его ведут, уводят, держа под руки, он едва передвигает ногами.
И даже лопату попытались забрать из ослабевших пальцев, но он не отдал.
Что же вы делаете, суки… Она же там…
***
Клео не считала себя человеком из категории «тридцать три несчастья». Но, видимо, они, все эти несчастья, просто ждали своего часа. Своего часа и именно этого дня.
Порученьице Владислава Семёновича состояло в следующем. Нужно было съездить за семьдесят километров от раскопа, в сторону предгорий, там в каком-то поселении живет некая бабушка. У бабушки этой, по информации, полученной Владиславом Семёновичем от того кого-то из местных жителей, с которыми профессор Селезень очень любил общаться – в общем, у этой старушки дома хранится какая-то изумительная керамика. И Владислав Семёнович имел некоторые основания полагать, что это… В общем, выслушав восторженный получасовой рассказ Владислава Семёновича, Клео поняла, что квеста «Найди старушку с горшком» ей не избежать.
Ну что, надо – так надо.
Но это было только начало череды ее приключений. Клео не без труда нашла машину, которая повезет ее в это поселение, и то, только потому, что машина эта принадлежала жителю этого села, а сам он был в городе по делам. Дорога оказалась страшно размытой, буханку немилосердно трясло, ехали они медленно. А, не доезжая примерно километров пятнадцать до поселения, они остановились испить воды из какого-то легендарного колодца – тут, в Крыму, все легендарное. Удивительно, что этот колодец не аттестован как место крещения князя Владимира Красное Солнышко.