Ржавые листья
Шрифт:
— Чего так? — Мстивой Ратиборич недоумённо приподнял косматые брови.
— В этот день погиб великий князь Святослав Игорич, — пояснил вместо Волчара Борута.
— Ага, — кивнул Некрас. — В этот день он каждый год пьёт с утра до вечера. А ныне даже с великим князем поссорился…
— Воевода Волчий Хвост поссорился с Владимиром? — ошарашенно переспросил Мстивой.
— Ну да, — помявшись, ответил Некрас. — Как оно там чего было, я не ведаю, только отец от него отъехал… В тот же день, как я из Киева уехал.
Во взгляде Боруты метнулось откровенное торжество, и он тут же отвёл
— А ты чего всё ж в Туров-то едешь?
— Отец послал, — ответил Волчар, ни мгновения не думая. — Ищет своих людей, тех, кто вместе с ним и Святославом-князем воевал.
Мстивой Ратиборич задумчиво покивал.
— Ладно, ступай, — вздохнул он. — Борута тебе покажет, где переночевать.
Река Уж около Овруча неглубока — сажени полторы. И в ширину — сажен пятнадцать. И течение спокойное. Волчар переплыл через неё, не слезая с коня. На полночь уходила едва заметная тропинка.
Солнце уже встало, и отдохнувший Буланый ходко бежал по прямой, как стрела, тропинке. Никто сыну Волчьего Хвоста больше не попадался — возможно, межевая стража просто получила приказ его не останавливать.
Волчар вновь был в своём походном облачении — кояр и кожаный шелом со стальной стрелкой на переносье, налобником и назатыльником. Меч за спиной и железный наруч на левой руке.
Лес. Огромное таинственное пространство, где свои силы и свои власти. И свои обитатели…
А всё ж кто был вчера на тропе — оборотни или настоящие волки? Хотя про древлян порой болтали, что в бой с ними ходят прикормленное и заговорённое лесное зверьё.
Боги, и кто только в лесах не живёт: древолюди, зверолюди, оборотни, лешие, Сильные Звери…
Тропа вновь утратила прямоту, извивалась меж деревьев, взбиралась, взбиралась на взлобки, ныряла в овраги и ямы, протекала вдоль ручейков и ручьёв, ни на мгновение не выглядывая из-за деревьев и кустов. В иных местах сужалась настолько, что кусты цеплялись за сапоги Волчара и бока Буланого. Конь недовольно косился назад и неприязненно фыркал.
Волчар остоялся около ручья. Конь пил жадно, устало поводя запавшими боками. Кметь спрыгнул с седла прямо в ручей, вода полилась в сапоги. Некрас окунул в ручей снятую с седла кожаную флягу, оплетенную ивовыми прутьями, и наполнил водой. И только потом сам напился вдосыть.
За ручьём тропа шла вверх по каменистому увалу, сплошь поросшему высоким янтарноствольным сосняком, а перевалив увал, ныряла в густой тёмный и мрачный ельник.
На увале Волчар остоялся, огляделся и, окружённый соснами, аж задохнулся — с увала открывался обширный и торжественный вид, сердце рвалось вверх, к цветущему вырию, на седьмое небо. Недаром говорят: «В берёзовом лесу — петь-веселиться, в сосновом — богу молиться, в еловом — с тоски удавиться». Вполне правы были предки…
В ельнике широкие лапы деревьев смыкались над головой, и Волчар словно попал из дня в ночь. Внутри всё сразу зазвенело и напряглось, словно кто-то, вращая колок гуслей, нечаянно излиха перетянул струну. Стало как-то неуютно, и Волчар невольно втянул голову в плечи и начал озираться.
И не зря!
Волчар успел ухватить взглядом, как метнулось с тяжёлой столетней ветки тёмное тело, и повалился из седла в сторону. Умница Буланый бросился вперёд. Кметь перекатился и встал на ноги. Выпрямился уже с нагим клинком в руке. И тут же понял, что на сей раз влип крепко.
Этих тоже было четверо, они двигались на полусогнутых напряжённых ногах, охватывая кметя полумесяцем. Высокие, выше Некраса на голову, четверо поросших густой серо-бурой шерстью, с желтоватыми лицами и когтистыми лапами. Из толстогубых ртов ненавидяще скалились жёлтые клыки, с чёрных губ капала слюна. Зверолюди. Дебрянь.
Когтистые пальца цепко держали короткие копья с широкими зазубренными костяными рожнами. На грубых кожаных поясах над косматыми набедренными повязками — суковатые дубины.
— …! — процедил Волчар сквозь зубы, делая мягкий шаг навстречь. Эх, кабы кольчугу да железный шелом!
Один оказался нетерпеливее всех. Дубина летела прямо в лицо, гулко ударила по наручу, словно колотушка по билу, удар больно отдался в руке. Ответный удар сделал из руки зверочеловека культю, меч возвратным движение взлетел к голове, и она улетела в кусты, махнув косматой гривой.
Совокупный удар двух копий мало не застал Волчара врасплох, но под одно он нырнул, второе отбил наручем. Как ни крепко железо, а всё одно наруч вместо щита годится мало. А ещё один заходил со спины.
Медлить нельзя, нельзя стоять!
Волчар рванулся вперёд в вихре свистящей стали. Отлетел косо срубленный копейный рожон, второй ушёл вверх, перехваченный толстой кожаной перстатицей, с хрустом лопнула под мечевым лёзом волосатая грудь зверочеловека. Волчар прянул влево, уходя от дубины того, что остался без копья и возможного удара сзади.
А сзади всё не били.
Кметь крутнулся в движении, глянул назад и на миг опешил: Буланый налетел на заднего зверочеловека, сбил его наземь и топтал копытами.
Мгновенная заминка мало не стоила Волчару жизни, стремительный круговой удар дубины едва не снёс ему полголовы, сбив только чёрный чупрун конского волоса с шелома. Но нет худа без добра — зверочеловека развернуло силой удара, и меч Волчара разорвал ему спинной хребет.
Некрас остоялся и обернулся — глянуть на того, кто сзади. Буланый уже стоял в стороне и рыл копытом землю, всё ещё гневно фыркая и раздувая ноздри.
Вот и всё.
Волчар устало сел рядом с тем, которого сбил последним. Сердце гулко колотилось в груди, как всегда после большой схватки.
Отдышался и перевёл взгляд на тело срубленного зверочеловека. Впервой видел дебрянь. На тяжёлом и толстом поясе висела кожаная сумка, похожая на русскую холщовую зепь. Дотянулся до неё, сорвал и развязал — лишний запас калиту не тянет.
Вяленое мясо, перетёртое в порошок и смешанное с сушёными ягодами. Волчар обмакнул в него пальцы, лизнул — вкусно. Сгодится. В маленьком липовом бочонке — мёд диких пчёл. Какие-то деревянные побрякушки, вроде оберегов. А это что? Смотанная на тонкую палочку паутина для наложения на рану; деревянная чашка с какой-то дрянью, похожей на воск и пахнущей мёдом; глиняная лепёшка с пятнами плесени. Целебные примочки — Волчар слышал о таких по рассказам кметей в гридне, тех, кто уже сталкивался с дебрянью.