Ржавый Рыцарь и Пистолетов
Шрифт:
прочитала Марфа слегка нараспев,
Над летящим в пропасть водопадом,
Замирает и звенит душа,
Ничего не будет — и не надо…
— Точно больная или совсем уж судьбой заезженная! — горестно вздохнула бабушка Марфа. — Ни одного слова без выверта не скажет. «Я иду по лезвию ножа», — процитировала она первую строчку и покачала осуждающе головой: — Нет чтобы написать понятно: «Травка зеленеет,
Ей вдруг пришли на ум эти незатейливые стишки, которые она читала в детстве сыну. Марфа улыбнулась. В молодости она любила «спевать» песни, а вот стихи не любила и очень удивилась, что запомнила это стихотворение. В последние годы в памяти неожиданно всплывало то, что, казалось, навсегда было забыто, утрачено, стерто годами лишений, тяжелой работы, болезнями и утратами. Но нет-нет да вдруг являлись перед ней картины жениховства с давно умершим мужем или возникало лицо матушки, молодое и более красивое, чем то, которое сохранилось на пожелтевшей фотографии. Или совершенно неожиданно вспоминались подзатыльники, которые она получала от братьев — ни один из них потом не вернулся с войны. Или вставал перед глазами тот день, когда они ездили на ярмарку за неделю до начала войны. Тогда маленькая Марфа впервые попробовала леденцы, а еще ей купили ботинки, тоже впервые в жизни, потому что осенью она должна была пойти в первый класс…
На веранде стукнула щеколда, и бабушка всплеснула руками: «Никак вернулась?» Она выглянула в окно. У ворот стояла машина сына. Его шаги уже разбудили скрипучие половицы в сенях. Марфа метнулась к лестнице, ведущей на первый этаж, не по-старушечьи резво миновала прихожую и столкнулась на пороге с Алексеем.
Он смущенно глянул на нее с высоты своего очень приличного роста:
— Прости, мама, кажется, я шарф у тебя забыл. Бабушка Марфа тотчас углядела не по-стариковски острым глазом тот самый злополучный шарф, краешек которого выглядывал из-под кожаной куртки сына. Выходит, успел съездить домой и переодеться. Но она пошла на поддавки и приняла его игру. Озабоченно оглядела вешалку в прихожей и посоветовала:
— На кухню загляни. — И не сдержалась, съехидничала: — Хорошо помнишь, ко мне ли одной заезжал?
Сын ответил ей хмурым взглядом, но промолчал и прошел следом за ней в кухню. Старушка довольно отметила, что на этот раз он не забыл снять обувь. Видно, постепенно привыкал к заведенным в новом доме порядкам. И то, виданное ли дело чернозем на подошвах в комнаты таскать. И хотя Марфа давно уже в комнатах не убирала, с этим вполне справлялась за небольшую плату молодая соседка, но терпеть не могла даже пятнышка пыли на полу или мебели, тем более паутины в углах. Иногда сын называл ее Самураем, верно, по аналогии с японскими традициями снимать обувь у входа. Заведенные раз и навсегда порядки Марфа строго соблюдала сама и воистину с самурайским упорством и стойкостью добивалась исполнения этого обряда от родных, близких, гостей и соседей.
На этот раз пожурить сына тоже нашлась причина, но она удержалась от соблазна. Сын хотя и прошел в ее святая святых в одних носках, однако куртки не снял. Обвел все тем же хмурым взглядом две чайные чашки на столе, горку пирожков на тарелке, вазочку с вареньем, зачем-то заглянул в шкафчик с посудой, в холодильник, где шарфа точно никогда не бывало. У Марфы так и рвалось с языка очередное
Он сидел на табуретке, и вид у него был понурый, как у голодного, вымокшего под дождем пса.
— Что, уехала гостья? — спросил он, не глядя матери в глаза.
— Уехала, — вздохнула мать и все же не удержалась, съязвила: — Надо было про шарф раньше вспомнить, авось тогда бы и застал ее.
Сын зыркнул сердито глазами.
— Больно надо!
— И то дело, — быстро согласилась Марфа. — Она — птаха перелетная, а ты у меня мужик серьезный… — И деловито добавила, отрезая ему пути к отступлению: — Подвигайся к столу. Попей чайку, пока пирожки горячие.
Сын встал, и Марфа отметила его странный взгляд. Если б она не знала, что вчера он выпил совсем немного, то подумала бы, что он беспробудно пьянствовал, причем не одну неделю. Точно такой же тоскливый взгляд обычно встречал ее раза два в месяц на пороге собственного дома. Живший напротив бывший знатный комбайнер Толян выходил из очередного запоя и чуть ли не на коленях молил ее покормить его хотя бы сухой картошкой, лишь бы не загнуться от голода. Марфа никогда не отказывала ему после того, как увидела, что он ворует из кастрюли распаренный комбикорм, который она готовила для свиней.
Алексей, вопреки армейским традициям, пил редко и то по случаю, поэтому Марфа не стала допекать его расспросами и неприкаянный взгляд сына решила отнести на счет незваной гостьи. Правда, подобный вывод ей не слишком понравился.
Алексей вернулся в прихожую, и оттуда раздался его приглушенный голос:
— О черт! Он же на мне! Совсем шайба слетела!
«То-то, — молвила про себя сердито Марфа, — вздумал мать провести. Да я по глазам читаю все ваши секреты». Но когда сын приземлился рядом с ней на табуретку уже без куртки и шарфа, заметила более миролюбиво:
— Немудрено, сынок, голову потерять. Такие птички нечасто на лету замерзают.
Сын с самым угрюмым видом уставился в чашку. Марфа положила ладонь на его руку.
— Не смотри зверем, Алеша! Улетела она и улетела, бог с ней! Что тебе до нее? Чужая душа потемки! Сеятель она, сынок, потому везде поспевать должна. Иначе урожай не собрать, если вовремя не посеять…
— Сеятель? — Сын уставился на нее с непомерным удивлением. — Нет такой профессии, мать. Что-то ты сочиняешь?
— Есть, миленький мой, — Марфа скорбно поджала губы и перекрестилась на образа. — Богом она отмечена. Дар у нее особый…
— Экстрасенс, что ли? — поразился сын. — То-то, я смотрю, взгляд у нее какой-то чумовой был, когда я в машине ее обнаружил.
— Да нет. — Марфа достала из кармана вязаной кофты оброненный гостьей листок. — Смотри!
— И что? — Алексей с недоумением уставился на измятый листок. — Эти каракули и есть дар божий? — Он взял его в руки. — Рисунки забавные, а что написано — не разберешь. Толян по пьяни лучше изобразит.
— Зря ты, — неожиданно обиделась Марфа за свою неприкаянную гостью. — Второпях писала, за мыслями не поспевала… — И вздохнула: — Писательша она. И как сам не догадался? Помнишь, по телевизору ее показывали и ты хотел ее книги купить? Вспомни, Дарья ее зовут, а фамилия Кня…