С чего начиналось
Шрифт:
– Вопрос о высадке ещё не созрел, но готовиться надо… Остаётся уйма нерешённых проблем. В частности, не знаю, какую удельную нагрузку следует принять для лунного грунта. До сего времени никак не могу получить от наших «лунатиков» самых необходимых сведений. Что там за почва? Плотный, твёрдый грунт или же он состоит из пыли и напоминает пепел сигары? Ну, как рассчитывать и проектировать конструкцию тех деталей аппарата, которыми он опустится на лунную поверхность? Если принять слишком высокую плотность грунта, а там
– А ты исходи из самого худшего, – сказал я.
– Конечно, но надо знать и это худшее. Это первое. И второе – такое допущение сильно усложнит конструкцию. Все значительно усложнится, – задумчиво произнёс Королев. – Вот и приходится при двух возможных вариантах искать третий – реальный и вместе с тем оптимальный. И у вас, вероятно, немало нерешённых задач – разница лишь в том, что вы решаете их на земле и для земных условий, а мы тоже на земле, но для неизвестной пока среды. Что же делать – надо искать эти решения.
Я хочу напомнить, что разговор этот происходит тогда, когда о высадке людей на Луну никто ещё, кроме авторов фантастических романов, реально не думал. Королев же глубоко и конкретно оценивал перспективы замышляемых им проектов, вынашивал свои планы и готовился к их осуществлению. В его словах всегда звучали интонации серьёзно изучающего вопрос делового человека.
В конце августа 1957 года, когда я собирался ехать в Вену на ежегодную конференцию Международного атомного агентства, Королев предложил мне встретиться.
– Ты, вероятно, будешь на заседании в Кремле. – И он назвал день, когда оно должно было состояться.
– Да. Будут рассматривать и наши вопросы.
– Ну, вот тогда и поговорим.
…В приёмной было много народу. Королев был уже там.
– Выйдем в коридор, – предложил он. – Очень скоро мы запустим спутник Земли, – начал Королев. – Точную дату пока назвать не могу. Но ты уезжаешь, и тебя это событие застанет там, за рубежом. Поэтому тебе надо об этом кое-что знать. Вот я и хочу тебя предупредить, а то сообщение застанет тебя врасплох. Думаю, все пройдёт хорошо. У меня все проверено, и никаких сомнений нет. – Сергей Павлович плотно сжал губы.
Тогда мне было ещё трудно схватить всю грандиозность приближающегося события. За два дня до запуска искусственного спутника Земли у меня была встреча с журналистами. Мне задавали вопросы о том, как действует первая атомная электростанция и какие новые проекты в области использования атомной энергии разрабатываются в Советском Союзе. Отвечая журналистам, я сказал.
– Мы живём в такое время, когда сказки становятся былью, и заранее трудно определить, какие проломы в глухой стене неизвестного сделает наука.
А сам в это время думал: «Как хорошо, что Сергей Павлович предупредил меня о запуске спутника…»
Через два дня
– Какое все-таки у него предвидение! Он нам ещё два дня назад сказал, что в наше время сказки становятся былью, – говорил он с горячностью своему коллеге. – Вот она, эта сказка!
А я в это время думал: «Не предвидение, а просто хорошие, заботливые и дальновидные друзья». И Сергей Павлович Королев встал перед моими глазами, спокойный, крепкий русский человек, готовый совершить подвиг во славу своей Родины.
«Как же все возбуждены запуском! Надо будет рассказать Сергею Павловичу. Теперь у него, вероятно, несколько спало напряжение».
Но это оказалось не так.
Когда я вернулся из Вены и мы снова встретились, Королев рассказал мне о том, какое огромное количество исследований и расчётов пришлось проделать учёным, работающим в его коллективе, который и дальше ведёт разработки и ставит эксперименты.
– Представляю многих из них в Высшую аттестационную комиссию – на присуждение учёных степеней. Они свои знания и способности показали всему миру: спутник вращается вокруг планеты на рассчитанной орбите. Думаю, это более чем достаточно для оценки их научной квалификации. – Королев называл сотни людей и подробно говорил, что каждый из них сделал. Он хорошо знал всех, с кем работал, и мог безошибочно оценить каждого.
Я слушал и думал: «Многие ли руководители так знают людей, с которыми они работают, как знает их он?»
Королев знал многих и наблюдал за ними, опекал их. Он вмешивался, когда видел, что у человека начинают, по его мнению, проявляться неприятные черты, могущие впоследствии помешать нормальному развитию этого сотрудника, способные отвлечь его от полезной деятельности. Кое-кто ворчал даже, считая, что Королев слишком уж резко вмешивается в личную жизнь работающих с ним людей.
Как-то я был свидетелем такого случая.
На одном из больших приёмов присутствовало много приглашённых людей, связанных по своей деятельности с Королёвым. Я видел, как к нему один за другим подходили молодые участники приёма и говорили с ним. От моего внимания не ускользнуло, что некоторые из них после разговора уходили с сумрачными лицами, а одна из девушек даже расплакалась.
Улучив Минуту, я подошёл к Королеву и сказал:
– А около тебя молодёжь, как пчёлки около улья, крутится.
Королев был, видимо, расстроен и сердито пробурчал: