С корабля на бал
Шрифт:
— О чем вы говорите, Сергей Сергеич? — с хорошо разыгранным удивлением проговорила я.
— Ну, например, в Фонд… э-э-э… финансового обеспечения и кредитования… вы видели надпись на вывеске, да? Это фонд Свирского. Чье имя вы так удачно ввернули в приемной. Марина напугалась.
Он захихикал и, поднявшись из-за стола, заходил вокруг узкого дивана, на котором расположилась я. Походка его выглядела весьма комично.
— Вы действительно с ним знакомы?
— С кем? Со Свирским? Нет, что вы. Я в Тарасове-то вторую неделю. А похлопотала за
Он расплылся в широкой улыбке: вероятно, его порадовало, что я незнакома с всемогущим меценатом.
— Значит, ваша родственница работает в администрации. Хм… Я мог бы помочь вам получить работу у Свирского. Хотите, нет?
Я захлопала ресницами и ответила:
— Вы знаете… нет, спасибо, Сергей Сергеич. Я хотела бы преподавать.
— Очень хорошо. — Сергей Сергеич посмотрел мне прямо в лицо, мило улыбнулся и сказал: — А чем я могу быть вам полезен, помимо трудоустройства? С этим, как вы понимаете, у вас проблем не возникнет. С такими-то рекомендациями… Кстати, вы можете звать меня Эс Эс. Это меня еще так в институте звали.
И он ухмыльнулся во весь рот.
Я пристально посмотрела на Сергея Сергеевича: нет, на ловеласа не похож. Наглость, нет, скорее, нагловатость — это напускное. Наверно, в юности девушки не любили, да и сейчас особенно не жалуют. Вероятно, в глубине души — скромный, смешной, пытающийся хорохориться воробышек.
Он может быть полезен. Ведь через него проходят все увольнения и поступления на работу во второй гимназии.
Ну что ж…
Я склонила голову и, лукаво посмотрев на донжуанистого заведующего отделом кадров, произнесла:
— Ну хорошо… не могли бы вы познакомить меня с городом? Я тут давно не была, хотя и родилась здесь.
Звучит довольно глупо, но для этого занимательного колобка — сойдет. В конце концов, мне и надо сыграть не слишком интеллектуальную, но душевную клушу.
Сергей Сергеич посмотрел на меня важным взглядом и ответил:
— Знаете что, Елена Владимировна? Сейчас я направлю вас на собеседование, а после него вы зайдете ко мне, и мы оформим вас в должность. А потом можно будет и поужинать. Ведь вы не шутили, не так ли?
Я повела плечом, придав себе довольно застенчивый вид, и ответила:
— Нет, почему же, Сергей Сергеич. Не шутила. Только мой вам совет: увольте вашу замечательную секретаршу. Она у вас в роли цербера и посетителей явно отпугивает. А среди них могут оказаться ценные кадры. Только более боязливые, чем я.
Сергей Сергеевич ухмыльнулся:
— Вы совершенно верно заметили, Лена. Она и призвана отпугивать посетителей. Потому что тот, кто испугается ее, не сможет работать во второй гимназии. Там такие балованные чада сидят. Наглые. Рожа — во, а ума — с гулькин ху… в общем, немного. Простите. С «мобильниками» ходят. Вот поэтому я и не рекомендовал бы вам идти туда. В фонде местечко потеплее и поприбыльнее.
— Ничего, — ответила я. — Я справлюсь.
Сергей Сергеич снова ухмыльнулся, придал себе многозначительный
— А вы решительная, Лена, хотя на первый взгляд и не скажешь. Ну хорошо, договорились.
И, когда я уже собиралась уходить, добавил:
— А вы — хитрая. Поняли, что я безобидный тип. И что могу быть вам полезен в этом городе. А что касается моей секретарши Марины, так она — кандидат искусствоведения и два года назад победила в областном конкурсе кроссвордистов.
Вот это номер.
Я улыбнулась: по всей видимости, не только секретарша-искусствовед, но и этот «колобок» Эс Эс далеко не глуп. Глупого бы сюда не взяли. Наверно, разбирается в людях. И в самом деле — безобиден.
Сергей Сергеич оказался непьющим.
Это выяснилось после пяти бокалов вина, выпитых им в продолжение первого же часа нашего пребывания в ресторанчике средней руки. Заведение было довольно непрезентабельное, но это только на взгляд человека, вращающегося в высшем свете и познавшего вкус настоящей жизни.
Хотя, признаться, я не относилась к людям, которые успели распробовать этот вкус очень внятно — слишком много работы, — но попробовать на язычок эту жизнь все-таки успела.
Хотя бар «Айвенго» — вероятно, по названию одноименного произведения Вальтера Скотта, — отделанный под старинную таверну со стенами из красного камня, относился к числу заведений, в которое не стыдно пригласить приличную девушку.
Сергей Сергеич оказался непьющим не потому, что он в этот вечер совсем не пил. Просто человек, регулярно употребляющий хоть какой-то алкоголь, не будет так реагировать на выпивку.
После пяти бокалов — я сама выпила от силы один да чуть пригубила второй — Сергей Сергеич захмелел и понес чушь.
Мне оставалось только пользоваться удачно сложившейся ситуацией и — спрашивать.
— А что, милый Эс Эс, часто приходится перетряхивать кадровый состав гимназии номер два? — спросила я.
Сергей Сергеич не ответил, потому что не успел прожевать бифштекс. Когда злополучный кусок мяса был перемолот и проглочен, он заговорил:
— Да в последнее время… м-м-м… не очень. Были там всякие. В основном безработные филологи, бывшие журналисты. По блату там были… наглые все такие. Особенно один… физкультурничек. Боец. На него там, в гимназии, теперь, говорят, молятся. Незаменимый.
— Какой физкультурничек?
— А его взяли на место тренера для этих барчуков… плавание там, в бассейне… потом в тренажерном зале, ну, и все такое… да. В тренажерном зале. В тир еще… Титаник, мать его!
— Какой еще Титаник? Почему Титаник? — усмехнулась я, дотрагиваясь кончиками пальцев до рукава Сергея Сергеича. — Он что, на Ди Каприо похож, что ли?
— Ну да… на Ди Каприо! Примерно так же, как моя секретарша Марина — на ш-ша… Шарон Стоун. Уф-ф! Вы знаете, Лена, вы оказались для меня одной-единственной отдушиной в моей канцелярщине… во всем этом болоте! Вы все так мило… так получилось хорошо.