С любовью, Рома
Шрифт:
А вот Дамир немного меня пугал. Было в его взгляде что-то такое, словно он видел нас всех насквозь. Видел и принимал. Согласитесь, это было крайне странно для семнадцатилетнего парня.
Стас зашёл в мою комнату минут через десять, когда основной погром был устранён, и теперь я пыжилась поставить диван на место, но мешал ковёр, который собрался в ком, а приподнять боковушку дивана у меня не хватало сил.
— Помочь? — усмехнулся Чернов, скрестив руки на груди и оперевшись спиной о дверной косяк.
—
— Отойди в сторону.
— Да пошёл ты…
Он и пошёл, в мою сторону, легко потеснив меня.
Диван с ковром в считанные мгновения встали на свои места.
На что я лишь хмыкнула и подобрала с пола старую упаковку красок, которая как-то завалилась за диван, пока тот стоял посреди комнаты. Стараясь игнорировать непрошенного гостя, принялась скручивать крышки баночек, проверяя, насколько краски засохли.
— Ты всегда такая независимая? — нарушил тишину Стас.
— Нормальная я, — огрызнулась в полсилы.
— У тебя какие-то проблемы с принятием помощи.
— Может быть, всё дело в том, что я о ней не просила?
— Ну да, было бы лучше, если бы ты со своей кошкой тут загибалась.
— Я не загибалась.
— Ни разу, — съязвил он. — У тебя было ещё варенье, как я мог забыть.
— Не смей, — уже не на шутку разозлилась. Наверное, это было у них семейное — бесить меня. — Не смей лезть в мою жизнь! Со своей разберись!
— А с моей-то что не так?!
— А то, что от хорошей жизни с сигаретами по подворотням не прячутся.
— Да, тут ты права, мне просто нравится заглядывать в чужие окна — вдруг чья-то голодная кошка решит свалиться мне на голову.
— Я же просила! — разобиделась и взмахнула в его сторону рукой, в которой была зажата банка с чёрной краской. К сожалению, это оказался тот единственный цвет, что никак не желал засыхать, и чёрные брызги полетели прямо на светлую футболку Стаса с логотипом «cK». — Блин! — тут же запищала я, роняя краску на пол.
Чернов замер на месте подняв руки кверху, будто готовясь к расстрелу.
— Я застираю, — засуетилась вокруг него.
— Да ладно тебе, это мелочи, — попытался отмахнуться он, но я уже стаскивала с него футболку, бестолково повторяя:
— Она же дороже, чем весь наш дом. Нет-нет, я застираю.
Он неожиданно не стал возражать, и я засеменила в ванную, боясь даже представить, сколько может стоить сия футболка.
Интересно, насколько хозяйственное мыло и Кельвин Кляйн совместимы? Я бездумно запихала футболку под струю холодной воды. Чёрная краска тут же начала расползаться по светлой ткани.
— Да не кипишуй ты, — велел Стас, последовавший за мной в ванную. — Если что — выкинем.
—
Старший брат Ромы вдруг поймал меня за руку и настоятельно попросил:
— Малая, ну правда, успокойся, это такие мелочи. Как там было в рекламе? Главное не вещи.
Как ни странно, но это помогло. Я выдохнула и медленно подняла голову на Стаса. Он как раз почесал обнаженный торс, ничуть не смущаясь своего полуголого вида. Впрочем, меня это тоже волновало мало.
— А где Дамир?
— В магазин пошёл. Сначала отчитал меня, что я ни черта не смыслю в продуктах первой необходимости, а потом забрал всю мою наличку и свалил. Хотя, клянусь, у него своих денег поболе моих будет.
Было что-то забавное в отношениях этих двоих. Как если бы они были женаты уже не один десяток лет.
— Почему вы мне помогаете?
Чернов неоднозначно повёл плечом.
— Будем считать, что грехи замаливаем.
— И много их у вас?
— Думаю, что на всех немало наберётся.
Я понимающе кивнула головой и принялась за дело в тщетных попытках отстирать брендовую футболку.
В дверь постучали, Чернов наигранно вздохнул и отчитался:
— Ладно, пойду, что ли, впущу этого фигова узурпатора чужой налички. Вот увидишь, он там купил скучные морковку и лук и никакой колы или пиццы.
Улыбнулась.
Не знаю, какими у них были родители, но дети у них получались весёлые.
Краска отстирывалась плохо, больше размазываясь по футболке, но я уже не сильно переживала из-за этого. Даже рискнула прислушаться к перепалке Стаса с Дамиром, чьи голоса доносились из коридора. И каково же было моё удивление, когда голос Дамира оказался совсем не его.
***
Рома
После школы папа собрал нас всех в новенькой квартире, расположенной в недавно построенном недалеко от нас жилом комплексе.
— А как же московский дом? — тут же напрягся я, сообразив, куда мы пришли.
— А дом мы продаём.
Я нахмурился, с недоверием оглядевшись по сторонам. Братья бродили меж голых стен, не выказывая особых эмоций, а я вот занервничал, вдруг совершенно точно поняв одно: в Москву мы больше не вернёмся. Догадка меня возмутила.
— То есть ты переезжаешь сюда?! — отказывался я верить своим ушам.
— Да, — натянуто улыбнулся он, — я хочу быть рядом с вами.
По ходу дела, отец сам был не в восторге от своего решения, отчего стало совсем дурно. В самом его желании находиться с нами в одном географическом пространстве не было ничего странного. Но вот его отъезд из столицы означал лишь одно: он отчаялся вернуть туда нас, а, значит, с мамой у них было уже без шансов.
— Ремонт вместе делать будем, — тем временем продолжал родитель.