С любовью, Рома
Шрифт:
Свою бурную речь он сопровождал ярыми попытками увести меня куда-то в совершенно ином направлении от первоначальной локации.
— Но-о-о, — сопротивлялась я, — наша группа — там.
— Нет, — упорствовал Рома, — там вторая группа, наша в девятом!
Если честно, то я ничего не поняла, но за Черновым последовала. К тому же тот факт, что он продолжал держать меня за локоть, было сложно игнорировать. У него всегда было сложно с прикосновениями, это я уже поняла, но сейчас… Рома упорно делал вид, что никакой фобии у него нет, хотя кончики его пальцев слегка подрагивали,
Но возле кабинета под номером девять до меня наконец-то дошло.
— Там же твоя мама! — практически закричала я, резко останавливаясь.
— И что?! — Роман Александрович сделал круглые глаза. — Она как бы учитель и работает в этой школе.
Я почти застонала.
— Да, но мы не в её группе!
— Поправочка, — с видом «упс» сообщил Чернов. — Были не в неё. Но пока тебя не было, нас перевели.
— С какой стати?
Он пожал плечами, правда не особо пытаясь скрыть свою сопричастность.
— А кто поймёт их, этих взрослых?
Потянул меня за руку, но я всеми силами засопротивлялась, упираясь пятками в пол.
— Не пойду.
— Почему?!
— Потому… что…
Аргументы никак не желали находиться, но я всё равно продолжала упорствовать, а Рома тянуть меня на себя. Можно сказать, что битва шла не на жизнь… но в какой-то момент я не удержалась на ногах и полетела прямо на Чернова, упираясь руками в его грудь. Мы оба замерли на месте, глядя друг на друга ошарашенными глазами и не понимая, что делать. Он продолжал держать меня за руку, я же элементарно боялась пошевелиться, заворожённая ощущением его дыхания на моём лице. Мы стояли практически вплотную друг к другу, Ромка казался напряжённее обычного, клянусь, у него даже глаз дёрнулся.
Я слегла упёрлась ладонью в его грудь, пытаясь отстраниться, но тут случилось то, что совершенно не имело никакого объяснения. Чернов подался вперёд и… прижался своими губами к моим.
***
Мы сидели на уроке с прямыми спинами и круглыми от пережитых эмоций глазами. Я ещё и руки перед собой сложила, как примерная первоклашка. Наш поцелуй длился считанные секунды, но губы у меня горели уже минут десять как, а вместе с ними уши и щёки. Всё время хотелось дотронуться до губ, чтобы убедиться, что с ними не случилось ничего сверхъестественного. Ромка выглядел немногим лучше. Он сидел в метре от меня (оба разъехались по разным краям парты) и не шевелился. Будто бы даже не дышал, лишь несколько раз нервно икнул.
Его мама что-то рассказывала нам у доски, и я всеми силами пыталась сосредоточиться на своей новой учительнице, а не на том факте, что совсем недавно умудрилась поцеловаться с её сыном.
Александра Сергеевна поражала своей мягкостью и энергичностью, сразу же было видно, что происходящее её крайне увлекало. Но поглощённость уроком не мешала ей слегка хмурить брови, натыкаясь взглядом на нас с Ромой.
Она была молода, высока и стройна. Если бы не знала, то в жизни бы не подумала, что она являлась матерью шестерых детей. Возможно, она и не обладала столь яркой внешностью, как та же Инночка, но безусловно
В её присутствии я всегда чувствовала себя в безопасности, но пойму я это сильно позже, а пока мне оставалось лишь молиться о том, чтобы она не узнала, чем я занималась с её сыном перед закрытой дверью.
— Соня, — впервые в жизни обратилась ко мне Александра Сергеевна, — тебе всё понятно?
— Да! — излишне громко отозвалась я и с испугу отрицательно замотала головой.
В классе послышались первые смешки.
— Так да или нет? — растерялась учительница.
— Да, — продолжала я стоять на своём, хотя при всём желании вряд ли смогла бы вспомнить тему урока. — Или… нет.
Кто-то фыркнул. Я уже подумывала зло глянуть на весельчака, когда в наш диалог решил вмешаться самоуверенный Рома:
— Всё более чем понятно.
Его мама предпочла проигнорировать реплику отпрыска, лишь попросила меня:
— Задержись, пожалуйста, после звонка.
Если честно, то меньше всего на свете мне хотелось начинать своё знакомство с госпожой Черновой именно в тот момент, когда мои губы жгло при одной только мысли о поцелуе с её сыном.
Звонок прозвенел непростительно быстро. Попытка смешаться с одноклассниками и незаметно выскочить из кабинета провалилась благодаря предателю Ромке, поймавшему меня за руку.
— Тебя просили остаться.
— Не трогай меня! — сквозь зубы прошипела я. Получилось зло, и Рома от неожиданности разжал пальцы, глядя на меня своими карими глазами, которые хоть и отражали легкую растерянность, но не обещали ничего хорошего.
— Сонь? — окликнула меня Александра Сергеевна, кивнув на парту перед учительским столом. Рома поплёлся за мной. — А Чернов может за дверью подождать, — мягко, но с нажимом заметила она.
— У Чернова аллергия на «за дверью», — закапризничал мой одноклассник.
— И всё же — за дверью, — уже куда более настойчиво повторила его мать.
— Но…
— Иначе, из-за твоей аллергии, мне придётся пересмотреть наличие двери в чьей-то комнате.
Чернов надулся, недовольно крякнул, но неожиданно послушался, бросив на меня прощальный взгляд, заставивший резко пожалеть, что накинулась на него.
— Итак, — усаживаясь за стол, начала Александра Сергеевна. — Для начала будем знакомы?
— Угу, — кивнула я, вытирая влажные от волнения ладони о джинсы. — Спасибо… что взяли меня в свою группу.
— Это пустяки, в конце концов, ты пострадала из-за нашей семьи. Так что мы тебе ещё и должны.
— Я не… страдала.
Про то, что на самом деле это я должна их семье по самое не хочу, я так и не отважилась сказать. Особенно если учитывать всё, что мне было известно о сложностях во взаимоотношениях Черновых-старших.
— Как у тебя с английским? — неожиданно сменила моя новая англичанка ход нашей беседы.
— Достаточно посредственно, — попыталась выкрутиться.
— Рома говорил, что тебе тяжело… с английским. Если хочешь, я могу с тобой позаниматься.