С любовью, Рома
Шрифт:
И вот, сдав кровь во второй раз, я заставил себя выползти из своей скорлупы и хотя бы позвонить Соне. Ну а дальше всё знаете сами: её признание, мой загул в клубе, Москва, дорога домой.
Ах да, и письмо от Баринова, с моими вторичными результатами.
Единственным человеком, с кем я хотел — или умел — разговаривать на эту тему, была Соня. При наличии целой толпы родственников, которые с готовностью и без всякого предупреждения любили вламываться в мою жизнь, одна лишь Романова воспринимала моё прошлое как
Соня вообще была удивительной. И этой ночью я скучал по ней как никогда.
Мы жили по разным городам уже несколько лет, и ещё ни разу расстояние между нами не казалось мне столь огромным. Словно пропасть между нами пролегла только сейчас, ведь все эти годы мы были друг у друга, вопреки всему. А теперь… я будто бы остался один со всей той дурью, что крутилась в моей голове.
***
Наш утренний подъём запомнился не только звонком будильника, вялой руганью Стаса и моими страданиями, ибо уснуть я смог только в районе пяти, но и… очередным кровотечением из носа. И заметил его первым не я, а не в меру наблюдательный Дамир, который неожиданно схватил меня за плечо и стальным голосом произнёс:
— Кровь.
Понял я не сразу. Стоял на месте и непонимающе смотрел на хмурого брата, силясь сообразить, что он вообще от меня хочет. А Дам, как назло, не спешил с пояснениями, будто бы оценивая мою реакцию. И было в выражении его лица что-то такое, что заставляло всё внутри меня сжиматься.
— Где? — хмыкнул я, натягивая на себя маску клоуна. В конце концов, можно было всё списать на вчерашнюю аварию.
Но тут случилось то, чего я так боялся… капля крови сорвалась с носа и потекла вниз, и почувствовал я это лишь тогда, когда она достигла губ, оставляя на моём лице свой красный след.
— Бл…! — выругался я, и бурая капля слетела с подбородка, падая прямо на белоснежную футболку, которая была надета на мне.
— Что у вас тут? — высунулся Стас из ванной. Ещё каких-то пять минут назад он был готов станцевать хава нагилу из-за того, что успел обогнать меня на пути в ванную, но стоило ему увидеть мою физиономию, как его собственная исказилась тревогой.
***
— Тебе нужно в больницу, — как заведённый твердил Стас, выруливая с гостиничной парковки.
— Ерунда, — отбивался я как мог. Кровотечение остановилось так же внезапно, как и началось. — Вчера носом приложился, вот и… кровит.
— Тогда тем более надо, — поддержал старшего брата Дамир, — вдруг у тебя сотрясение мозга.
— Нету у меня никакого сотрясения.
— Правильно, — кивнул Стас, — было бы что сотрясать.
Шутка не зашла.
Мы все втроём промолчали.
Я злился — на себя, на них, на жизнь…
Оставалось только раздражённо скрипеть зубами и надеяться на то, что эти двое от меня отстанут.
— Ром, — позвал кто-то из них, и я сорвался:
— Сказал же, ерунда, чего пристали?! Если заняться нечем, то лучше за дорогой следите! А я пока посплю, не выспался ни хрена.
Зло
— У тебя это не впервые.
***
Сегодня на трассе было оживлённо. Но мы всё равно остановились на обочине. Пришлось вылезать, иначе Стас грозился вытащить меня силой.
— Рассказывай, — потребовал Дам, приваливаясь боком к капоту джипа. Я невольно скривился, представив, сколько там пыли.
— Да нечего рассказывать. Просто… кровь носом второе утро, как из Москвы выехали. Нервы, давление. С кем не бывает?
— В двадцать лет? — невесело фыркнул Бероев.
Стас пока что предпочитал отмалчиваться, стоя в стороне с натянутыми на нос солнцезащитными очками, из-за которых у меня никак не получалось определить его настрой.
— Ну, знаешь ли, всё бывает в первый раз. Меня, между прочим, девушка бросила!
— То есть ничего серьёзного? — с издёвкой уточнил Дамир, давая понять, что не верит мне ни на йоту.
— Нет, ну с Соней-то у меня как раз всё серьёзно.
— Я не про это.
— Зато я про это. Дам, ну выключи ты режим «папочки», я, конечно, понимаю, что тебе на ком-то тренироваться надо, так вон — Ваньку езжай воспитывай, а мне это на хрен не надо.
Я знал все болевые точки братьев наперёд. Не то чтобы мне нравилось специально делать им больно, но временами это был единственный способ отвлечь их от главного. Зачастую срабатывало, по крайней мере со Стасом, но Бероев с его врождённой вдумчивостью всё никак не желал клевать на провокации.
— Не забалтывай меня, — одной фразой отмёл он все мои подначки. — Давай по порядку, а?
Закатил глаза, давая понять, как меня утомил этот разговор. Дамир уже было открыл рот, чтобы настоять на своём, но тут вдруг подал голос Стас:
— Ты же видишь, он специально уходит от разговора. А значит, там что-то ещё… есть.
Хотел послать и его, но почему-то так и не смог выдавить из себя ни слова. Лишь опустил глаза вниз, не выдержав их пристального внимания.
— Чёрт, Рома! — неожиданно заорал Стас и с силой двинул кулаком по корпусу собственного автомобиля, разбивая костяшки в кровь и оставляя едва заметную вмятину на детище немецкого автопрома. — Чёрт…
***
Дальше ехали практически в тишине, даже радио толком не включали. Стас злился, но на рожон не лез. Он вообще отреагировал странно, замкнувшись в себе и не отвлекаясь ни на что, кроме дороги. Дамир пару раз порывался сменить его за рулём, но тот смотрел на брата так, что все вопросы мигом отпадали.
Я же чувствовал себя виноватым, и вовсе не из-за того, что ничего никому не рассказывал. Просто… меньше всего на свете мне хотелось, чтобы мои родные снова проходили через это. Воспоминаний, как всё происходило тогда, восемнадцать лет назад, в памяти не сохранилось, но я знал достаточно историй о том, как менялась жизнь семей, в чей дом приходил лейкоз. Даже думать об этом было больно.