С любовью, Рома
Шрифт:
Шаг вперёд они сделали одновременно и… конечно же, застряли в дверях. Зашипели, забарахтались, засопели и замерли.
— Сонь, — голосом кота Леопольда позвал меня Дамир, — а пойдём чай пить?
***
На кухне хозяйничал Бероев. Помимо заваривания чая, он зачем-то принялся разделывать курицу, легко отыскав в наших шкафчиках кастрюлю, нож и доску.
— Суп сварю, — будто бы оправдывался он.
Мне же захотелось посильнее ущипнуть себя, чтобы убедиться, что весь этот цирк не является плодом моего воображения.
Вечно
Двое других братьев сидели за столом, по разные стороны от меня. На Стасе красовалась мокрая футболка с чёрными разводами краски.
— Тебе теперь можно участвовать в конкурсе мокрых маек, — с кислым видом попытался поддеть его Рома, но почти тут же получил от Дамира шлепок полотенцем.
— Не начинай.
Одноклассник почти тут же сник. Мне даже его жалко стало на мгновение. Колкости и нападки были единственным Ромкиным оружием в борьбе с трудностями.
Мы ещё немного помолчали. Я крутила в руках кружку и поглядывала в сторону печенек, которые притащил из магазина Дам. Аппетита не было никакого.
— Так ты расскажешь, что случилось? — взял на себя роль дознавателя Стас.
— Я же тебе сказала, — достаточно грубо ответила. — Бабушку положили в больницу… и в связи с этим возникли некоторые трудности.
— А мама? Где твоя мама? — впервые после пощёчины обратился ко мне Рома.
— Ушла.
— В смысле из семьи? — нахмурился Стас.
— В смысле ушла.
Все с непониманием уставились на меня, даже Дамир отвлёкся от курицы и обернулся ко мне с сочувствующим выражением лица.
— Что с твоей мамой? — непонятным мне тоном спросил Рома.
Ну вот как им всё это объяснить?!
Соблазн соврать или отмолчаться был очень велик, и, скорее всего, я бы так и сделала, если бы не прикосновение к моей ладони — Рома попытался накрыть мою своей. Это было слишком неожиданно, поэтому единственное, что я смогла сделать — прижать руки с кружкой к груди, подальше от черновских конечностей, и испуганно выпалить:
— У моей мамы шизофрения.
Новая порция молчания на нашей кухне была столь красноречива, что я даже разобидеться успела на эту троицу, так старательно весь день строившую из себя героев. Если они сейчас встанут и уйдут, то… пусть катятся.
— Большую часть времени она нормальная, — поспешно начала оправдываться. Это я только внутренне храбрилась, на деле же паниковала, боясь больше всего на свете опять остаться один на один со своими мыслями. — Особенно когда таблетки принимает. Немного странная… но в целом всё нормально. Она даже когда-то работала… цветы продавала.
Я болезненно сглотнула. Те далёкие времена мне вдруг показались такими безмятежными...
— А потом? — негромко спросил Дамир.
— А потом у неё начались проблемы с приёмом лекарств. Не знаю почему. Ей кажется, что они её подавляют. Но обычно, даже без таблеток, она держится. Иногда с ней случаются обострения. И тогда она совсем не понимает, что делает. Её преследуют навязчивые состояния, да и вообще она плохо различает
— Ей надо в больницу, — авторитетно заявил Рома, мысля шаблонами, как это делало большинство.
Наградила его тяжёлым взглядом исподлобья.
— Если бы всё было так просто. Человека, если он не признан недееспособным, нельзя без его желания закрыть в лечебнице. Пока не будет доказано, что он опасен для себя или окружающих. Мама в большинстве случаев не опасна.
— Но… — подтолкнул меня Стас.
— Но временами она действительно опасна... для себя. В прошлый раз мама едва не попала под машину.
Парни переглянулись и как-то вмиг сделались совсем серьёзными.
— Сонь, а где сейчас твоя мама? — зрел в корень Дам.
— Говорю же, ушла. Взяла все бабушкины деньги и ушла. Куда — не знаю, зачем — не знаю.
— Нужно в полицию обратиться, это же почти неделя прошла, — подскочил на ноги Стас, словно надеясь нагнать упущенное время.
— Нужно, — не стала спорить я. — Вот только в этом вряд ли какой-то смысл будет, мы через это уже проходили. В прошлый раз, когда мама убегала, бабушку долго мурыжили в отделении, намекая на то, что ма сама не хочет домой возвращаться. А сейчас… без бабушки, кто станет меня слушать? А если выяснится, что я неделю живу одна, то… меня, скорее всего, заберёт опека. Через это мы тоже проходили.
— Тебя забирала опека? — словно через силу выдавил из себя Рома.
— Нет. Но приходили какие-то женщины и обещали бабушке, что в случае чего…
Продолжать не имело смысла, и я, наконец-то, завершила свой рассказ, сделав тяжёлый вздох и морально готовясь к тому, что парни сейчас поднимутся на ноги, махнут на меня рукой и решат, что я и мои проблемы им на фиг не сдались.
Но они не спешили уходить, лишь играли в гляделся друг с другом, словно ведя немой диалог. Первым тишину нарушил Дамир, спросив неведомо у кого:
— Кто звонить будет?
Вместо ответа Ромка достал из кармана брюк свой айфон и, пару раз проведя пальцем по экрану, приложил аппарат к уху:
— Пап, нам твоя помощь нужна. Вопрос жизни и смерти.
Глава 11
Семь лет назад
Соня
Его звали Чернов Александр Дмитриевич, и для меня он был подобен небожителю. По крайней мере, выглядел он именно так: высокий, статный, неожиданно молодой (особенно для отца шестерых детей, трое из которых были выше меня едва ли не на полголовы) и с какой-то невероятной энергетикой, которая заставляла окружающих слушаться его беспрекословно. Уже на второй минуте знакомства я была готова вывернуться наизнанку, лишь бы не разочаровать его. Это была какая-то дикая смесь из страха и обожания. Я смотрела на взрослую версию Стаса и буквально дышать не могла от переполнявших меня эмоций. Впрочем, часть переживаний всё же принадлежала Роме, который сидел на диване вплотную рядом со мной. Как несложно догадаться, всю беседу с адвокатом Черновым я просидела красная аки помидор, боясь лишний раз пошевелиться.