С любовью, сволочь
Шрифт:
— Зачем? — неприятно удивилась я. Мне нужно было с ней поговорить на тему, которая абсолютно не для посторонних ушей. Только Кешего там и не хватало.
— Ну как хочешь, — скривился он. — Ищи тогда сама адрес.
Можно было бы попросить Алиску — чтобы узнала у сестры, но она тоже болела. Или ждать, пока Марго не придет. Да я же сдохну от нетерпения.
— Ладно, Кеший, — сдалась я. — Давай так. Мы идем вместе, ты здороваешься и уходишь. Потому что мне с ней поговорить надо. Насчет ЕГЭ. Мне же биологию сдавать.
— Ок, — нехотя согласился он. — Мне на допы не надо, сразу после литры и пойдем.
К моему огромному удивлению, Кеший вне обычной школьной среды оказался вполне нормальным парнем. Он пришел к нам в третьем, и за все это время я от него не слышала ничего, кроме глупых шуток. А сейчас мы шли и разговаривали о том, кто куда будет поступать. Как будто совсем другой человек. Я подумала, что все мы, наверно, носим маски. И Кешка, и я. И… Мирский тоже.
Я сказала, что буду поступать в медицинский. Правда, умолчала, что в колледж. Если уж Криська не поняла, то другие и подавно не поймут.
— Круто! — одобрил Кеший. — У меня бабушка детский врач. А я в университет гражданской авиации пойду.
— Ого! — присвистнула я. — На летчика?
— Ну если получится. Могут по зрению завалить. Надо единицу, а у меня чуть меньше. Но если нет, тогда на авиадиспетчера.
— Скажи, Кеш… Извини за такой вопрос, конечно. Тебе действительно Марго так нравится?
— Да, — чуть помедлив, ответил он, и я вдруг заметила в его глазах что-то такое… растерянное. То, что видела сегодня во взглядах Мирского. — Но я же понимаю… Кто я для нее? Просто делаю вид, что я такой дурачок. Ладно, Маш, я с тобой дальше не пойду, — Кешка остановился у парадной панельной девятиэтажки. — Здесь она живет. Пятнадцатая квартира. Ну все, пока.
Он развернулся и пошел через двор, а я нажала кнопку домофона.
— Кто там? — услышала я голос Марго.
— Маша Маликова. Можно к вам?
— Маша? — удивилась она. — Заходи. Третий этаж.
Марго ждала меня в дверях квартиры. С перебинтованной ногой.
— А, ерунда, — отмахнулась на мой вопрос. — Растянула. Но пришлось в травму поехать, рентген сделать. Завтра приду. А в школе решили, что я при смерти?
— Почему? — удивилась я, снимая ботинки.
— Ну раз пришла навестить.
— Я… — уши предательски вспыхнули. — Маргарита Ивановна, я хотела узнать, о чем вы тогда с мамой говорили. Она мне так ничего и не сказала. Ни слова.
— Во как! — Марго поморщилась. — И почему я не удивлена? Ты прямо из школы? Обедать будешь? Хотя что за вопрос, будешь, конечно.
В животе предательски заурчало, словно отвечая.
— Может, вам помочь? — предложила я.
— Не надо, иди руки мой.
В ванной, чистой и аккуратной, я заметила две зубные щетки в стаканчике, а на полочке бритвенный станок. Похоже, Марго жила не одна. Или кто-то к ней приходил и оставался ночевать. Было любопытно, но я себя одернула: не мое дело.
Когда я пришла на кухню, Марго наливала в тарелку грибной суп. Пахло так, что рот наполнился слюной, а в животе снова заурчало. Пришлось постараться, чтобы не выхлебать все в три секунды.
— Боюсь, Маша, до нее ничего не дошло, — Марго поставила передо мной другую тарелку — с котлетой и тушеной картошкой. — Я ее припугнула большими неприятностями со стороны опеки, и ей, и твоему отчиму. Она завелась, обещала пожаловаться директору, мол, я лезу не в свои дела. Но не думаю, ей же первой прилетит. По идее, это работа нашего психолога, но…
— Ой, нет, — хныкнула я.
Психологом у нас была такая унылая тетка, что ей даже прозвища не придумали, звали за глаза просто Люсей. Разговаривать с ней, неважно о чем, было как болоту идти.
— Ну да, нет, — согласилась Марго. — Я твоей маме сказала, что оптимальным вариантом было бы разрешить тебе жить в квартире отца.
— Да что вы. Это же деньги от жильца. Спасибо, Маргарита Ивановна, вы пытались. Она вечером в тот день ругалась дико с Виталей. Уж не знаю, что там было, у меня температура поднялась, я уснула. И он ко мне за все это время даже не подходил. И не разговаривал. Может, и ничего, обойдется. Осталось-то совсем немного.
— Хорошо бы, если так, — вздохнула Марго.
Сева
Я твердо решил, что подойду к ней после уроков. Пытался придумать, что скажу, но так и не смог. Ничего, оставалась еще целая биология. А если не придумаю, подойду просто так. Авось кривая вывезет.
Но вместо биологии внезапно объявили допы по русскому. Машка после литры пошла на выход, я сорвался было за ней, но Фанечка тормознула:
— Мирский, а ну стоять! Куда направился?
— Так я же не хожу, Фаина Павловна.
— А сейчас останешься, потому что занятия вместо биологии. Уходят только те, у кого четыре и пять.
— Так у меня четыре, — возмутился я.
— С тремя большими минусами. Сядь на место!
— Ну в туалет-то можно? — пробурчал я, понимая, что пролетел над Парижем. — Перемена же.
— Иди, — милостиво разрешила Фанечка. — Сумку оставь только.
Я вылетел в коридор, надеясь догнать Машку, и тормознул так, что проехал юзом. Она шла к лестнице, разговаривая о чем-то с Кешим.
Что?! С Кешим?!
Я подошел к окну, выходящему на школьное крыльцо, отчаянно надеясь, что Машка все-таки выйдет одна. Ну мало ли о чем они могли разговаривать. Чего меня сразу бомбануло-то?
Но они вышли вместе и двинули к воротам, все так же мило воркуя.
Острой болью вспороло ладонь. Я с недоумением посмотрел на четыре кровавых полумесяца. И тут же полоснуло звонком — как ножом.
Вот так вот, да, Маша?
Вернулся в класс, сел за парту, уставился тупо в тетрадь, сквозь чистую страницу которой просвечивало, как эта парочка идет и щебечет.