С неба женщина упала
Шрифт:
Я придвинулась поближе к тумбочке, быстро оглядела поднос и, страшно смутившись и нервно сцепив пальцы, попросила:
— Извините, не могли бы вы принести мне молока?
— Молока? — Блин несколько обалдел и растерянно повторил: — Молока?
Я чуть заметно кивнула и опустила голову.
— Я те че — корова? — не слишком любезно продолжил мой кормилец, но все-таки задумчиво завздыхал, что было благоприятным признаком.
Он потоптался на месте, что-то буркнул и удалился, не забыв запереть дверь на ключ. Я проводила его ласковым взглядом на тот случай, если он вздумает оглянуться, и, окончив разыгрывать спектакль,
В замочной скважине снова зашуршал ключ, и появился Блин, держа перед собой высокий запотевший стакан. Бросив взгляд на поднос, он уважительно протянул:
— Да, похоже, ты здорово проголодалась.
Я смиренно кивнула головой и выпила стакан почти что залпом. Не то чтобы я как-то очень уж любила молоко. Нет. Просто я убедилась в том, что Блина можно заставить сделать что-то нужное мне, а не только ему. В общем, пустяк, но о нем лучше знать, вдруг пригодится. Скорее всего от Блина здесь немногое зависело, но попробовать все же стоило. Блин тем временем забрал поднос и, ни слова не говоря, направился к двери.
— Э-э! Кх-м! — не унималась я, Блин же остановился и оглянулся.
Я пошла в наступление.
— Извините, я не знаю, как вас зовут... — но Блин не шелохнулся, и я продолжила: — Мне очень неудобно вас проситъ... Вы случайно не знаете, где мой чемодан? — Я снова
стиснула пальцы и задрожала губами. — Мне очень хотелось бы переодеться...
— Чемодан? — снова озадачился Блин. — Ну, насчет твоего чемодана я ничего не знаю, но... узнать, конечно, могу.
По интонации я поняла, что Блин делает мне большое одолжение.
— Большое спасибо, — выдохнула я, признательности в моем голосе хватило бы на троих.
Блин снова удалился, закрыв дверь на ключ. «Эх, и далась тебе эта дверь! — с досадой подумала я. — Скажите, какой исполнительный!» Хватило бы у меня смелости выйти, оставь он ее незапертой, я сомневалась, но подобная аккуратность раздражала. Как бы то ни было, но после еды оптимизма во мне прибавилось, голова почти не болела, да и лицо донимало уже гораздо меньше. Я снова уселась на лежанку, поджала ноги и замерла. Больше всего я не люблю ждать. Хорошего или плохого — все равно. Чем скорее, тем лучше. Сейчас же время тянулось и тянулось бесконечно, даже взгляду в этой комнате не на чем было задержаться. И только из ванной непрерывно доносилось упрямое: «Кап-кап-кап». Я закрыла глаза и стала считать капли. Две, три, десять... сто один, сто два... Дошла до четырех тысяч и сбилась, начала снова и снова сбилась. Так продолжалось очень долго, и я уже плохо понимала, то ли я засыпаю и просыпаюсь, то ли сплю и вижу сон. «Может, это таблетки? — вяло думала я вперемежку со счетом. — Пятьсот девяносто два, пятьсот девяносто три?»
А комната вдруг странно дрогнула, качнулась... Я испуганно вскинулась, ухватившись за стену. Должно быть, я и на самом деле задремала, потому что вдруг увидела прямо перед собой двух мужчин. И если они не материализовались из воздуха, то я действительно проспала их появление. Выглядели мои гости вполне мирно, да и одеты были подходяще — неброско, но со вкусом. И были похожи друг на друга словно близнецы, и ростом и комплекцией. Лишь тот, что стоял слева, отличался лысиной. Лысым он был от природы или по собственному желанию, я понять не успела, потому что он чуть заметно склонил набок голову и негромко сказал:
— Пойдем!
Самой впечатлительной особой в мире я бы себя не назвала, но его голос впечатлял. И я не стала своих гостей разглядывать, спрашивать, куда, зачем, для чего, а просто весьма резво поднялась и качнулась за ними. Большую готовность трудно было продемонстрировать, и я надеялась, что мое послушание им понравилось, потому что меньше всего на свете хотела их расстроить. Более волосатый джентльмен любезно открыл передо мной дверь, куда не менее любезно устремился лысый, таким образом, я очутилась между ними, испытывая странное чувство, словно все это происходит не со мной.
Теперь я могла удостовериться, что за дверью был небольшой коридорчик — метр на два, — и, как я и предполагала, вверх вела крутая лестница. Поднявшись, мы попали в небольшую комнату, назначение которой было непонятно: ни одного окна, белые обои, диван и телевизор. Но, не задержавшись здесь, мы оказались в длинном коридоре, и я начала понимать, что имел в виду Блин, намекая на достаток хозяев. Стены, отделанные внизу красивыми деревянными панелями, были затянуты шелком с золотым тиснением. Если в этом доме так выглядит коридор в подвале, то что же наверху? В том, что это подвал, я убедилась через несколько минут, после того как, крутанувшись вверх еще по паре лестниц, мы наконец вошли в комнату, имеющую окна. Лысый молча указал мне на огромное кресло и вышел. Я не стала придуриваться, а тихонечко села. Второй молча встал сзади.
«И кто же здесь живет? — оглядывая украдкой диковинную обстановку, размышляла я. — Надеюсь, не арабский шейх. Азиатские замки всегда были мне не по душе... По совести сказать, просто стыдно, имея такой дом, беспокоиться о каких-то жалких камешках». Тут я принялась кашлять в кулак, изо всех сил стараясь сосредоточиться. Вероятно, довольно скоро придется поучаствовать в развязке этой не самой удачной в моей жизни истории. А как не хочется... В одном я была уверена: лишаться головы за чертовы цацки я не собираюсь, а вот поменяться... И как бы это половчее сделать, чтобы не ошибиться? Ну, Рыжий...
«Сама виновата! Жадность тебя сгубила! И вредность! Скажите, побегала девочка по крышам, не умерла небось... Дурочку из себя строила: не знаю, как быть, что делать, ах, ах! И девчонок втравила, неизвестно еще, что с ними!» Я_почувствовала предательски набухающие веки и заерзала. «Чёрта с два! Какая умная задним числом! Что мне нужно было в милицию, что ли, идти? А уж как Рыженького с раскинутыми рученьками в стороны показали, поздно было. Moи
рученьки для такого не приспособлены! А вот сейчас и узнаешь!..»
— Заткнись! — рявкнула я.
Мужик, стоявший сзади, дернулся и выглянул из-за кресла.
Он несколько раз моргнул, глядя на меня, поднял вверх брови, но ничего не сказал.
«Ну да, — раздраженно надулась я, — ты у нас глухонемой!» И, видно, поддавшись припадку нервного остроумия, высунулась из кресла, глянула на мужика и спросила:
— Папаша, огоньку не найдется?
Тот убрался обратно за кресло, я пожала плечами, сообщив, что он не только глухой, но и тупой. Но тут вдруг из-за спинки кресла показалась рука с сигаретой. Я машинально схватила ее, через мгновение появилась горящая зажигалка, я прикурила и очень вежливо проворковала: