С точки зрения Тролля

Гейман Нил

— Ты мне не нянька, — возразила его сводная сестра. — Ты всего лишь на три года меня старше.

— На четыре с половиной, — ответил он. — Так что ты должна меня слушаться. Если я скажу тебе прыгнуть в огонь, ты должна прыгнуть. Сечешь?

— Я не маленькая, — буркнула Дарси.

Но она была маленькой. Ей было всего лишь восемь.

Оборотень на экране бродил по дому, словно играя в прятки. Повсюду виднелись пятна крови. Он зашел в комнату с попугаем, протянул руку, так похожую на человеческую, и открыл клетку. С минуту Питер и Дарси смотрели на

экран, затем Питер повторил:

— Ты маленькая. У тебя больше сотни мягких игрушек. Ты знаешь наизусть все песни из «Русалочки». И моя мама говорит, что ты до сих пор писаешься в постель.

— Почему ты такой злой? — спросила она, будто ей действительно было любопытно.

Питер повернулся к оборотням.

— Как мне объяснить это такой малышке, как ты? Я не злой. Я просто честный. Я не твой родной брат. Просто так случилось, что мы живем в одном доме, потому что твоему отцу нужен был кто-то, кто бы считал за него налоги, а моя мама — профессиональный бухгалтер. Все остальное я даже не пытаюсь понять. — Хотя он понимал. Ее отец был богат. В отличие от его матери. — Идет? А сейчас марш спать.

— Нет. — Дарси покружилась на носочках, словно показывая, что она может делать что хочет.

— Отлично, — ответил он. — Тогда оставайся здесь и смотри этот фильм про оборотней.

— Не хочу.

— Тогда иди играй в принцессу, или чем ты там обычно занимаешься.

У Дарси был целый шкаф с принцессиными платьями. И диадемами. И волшебными палочками. И эльфийскими крыльями.

— Поиграй со мной, — заныла она. — Или я всем расскажу, что ты ковыряешься в носу.

— Мне плевать, — ответил Питер. — Вали отсюда.

— Я тебе заплачу.

— Сколько? — спросил он из чистого любопытства.

— Десять долларов.

Он задумался на минуту. Бабушка с дедушкой подарили ей на день рождения чек. Малыши никогда не знают, что делать с деньгами, а отец всегда покупал ей все, что она хотела, насколько Питеру было известно. А еще ей давали деньги на карманные расходы.

Конечно, Питеру тоже давали, но он пролил стакан апельсинового сока на свой ноутбук, и мама сказала, что заплатит только половину суммы за новый.

— Пятьдесят.

— Двадцать, — отрезала Дарси.

Она подошла ближе и присела рядом с ним на диван. От нее плохо пахло. Отвратительно, как от дикого чудовища из пещеры.

Питер слышал, как отчим рассказывал его матери, что в половине случаев за закрытыми дверями ванной Дарси просто включала воду и руками разбрызгивала ее вокруг себя. Ванны понарошку были особенно забавны, учитывая, как она восхищалась Ариэль из «Русалочки». Когда Дарси мылась по-настоящему, на ванне оставалось кольцо грязи. Он сам видел.

— И что именно ты предлагаешь? — спросил Питер.

— Мы можем поиграть в трех поросят. Или в Золушку. Ты будешь злой сводной сестрой.

Как будто все уже было решено. Только для того чтобы ее позлить, Питер сказал:

— За вшивые двадцать баксов я буду тем, кем захочу. Я буду Золушкой. А ты можешь быть злой сводной сестрой.

— Ты не можешь быть Золушкой!

— Почему

нет?

— Потому что ты мальчик.

— И что?

Казалось, Дарси нечего на это ответить.

Она уставилась на подол своего платья. Сковырнула несколько оставшихся блесток, словно корку с болячки.

Наконец, она сказала:

— Папа говорит, что я должна быть милой с тобой. Потому что это мой дом, а ты гость, пусть даже я тебя и не приглашала, и ты теперь живешь здесь и никуда не денешься, пока не умрешь или пока тебя не отправят в военное училище либо еще куда-нибудь.

— Даже не мечтай, — ответил Питер.

Теперь он по-настоящему обеспокоился. Так вот что планировал его отчим. А может, и его мать, которая все еще дорабатывала детали своей новой, совершенной, жизни и переживала, что Питер может все испортить. Он сменил три школы за прошедшие два года. Если ты хочешь, чтобы тебя выгнали из школы, не так уж сложно это устроить. Пусть только отправят его учиться еще куда-нибудь, и он вернется обратно.

— Может, мне тут нравится, — с вызовом добавил он.

Дарси посмотрела на него с недоверием. У нее тоже были проблемы. По вторникам она ходила к психологу, чтобы справиться с «синдромом покинутости», совершенно точно возникшим из-за того, что ее родная мать сейчас жила на Гавайях.

— Я буду Золушкой. Смирись с этим, — сказал Питер.

Его сестра пожала плечами:

— Если я — злая сводная сестра, тогда ты должен меня слушаться. Сначала тебе придется опустить сиденье на унитазе в ванной комнате. И я заберу пульт от телевизора, а ты первым пойдешь спать. И ты должен будешь много плакать. И петь. И делать для меня бутерброды с арахисовым маслом и обрезать с них корочки. И приносить мне вазочку с шоколадным мороженым. И я заберу у тебя PlayStation, потому что у Золушки не может быть никаких игрушек.

— Я передумал, — произнес Питер, когда Дарси вроде как закончила. Он усмехнулся. «А вот зачем мне такие большие зубы». — Я буду злой Золушкой.

Она оскалилась в ответ:

— Это неправильно, Золушка не злая. Она пойдет на бал в платье, как у принцессы. И мыши ее любят.

— Золушка может быть злой, — настаивал Питер, пытаясь вспомнить, как разворачивались события в диснеевском мультике. Все обращались с Золушкой так, словно она ничего собой не представляла. «Разве она спала не в камине?» — Если ее злобная сводная сестра будет над ней смеяться и заберет у нее PlayStation, Золушка может сжечь дом дотла вместе со всеми, кто в нем живет.

— В сказке все по-другому. Это глупо, — сказала Дарси, но уже не так уверенно.

— Это новая, улучшенная, версия. Никакой крестной-феи. Никакого принца. Никакой хрустальной туфельки. Никакого счастливого конца. Лучше бы тебе убежать подальше, Дарси. Злая Золушка идет за тобой. — Питер поднялся и навис над своей сводной сестрой, надеясь, что выглядит это угрожающе.

В телевизоре выли оборотни.

Дарси вжалась в спинку дивана и подняла свою волшебную палочку, будто та смогла бы ее защитить.