С волками на Вы
Шрифт:
— Зачем ты в окно полез? Жить надоело?
Богдан заорал так, что Костя приготовился ловить волка, но тот лишь подкинул его в воздухе, чтобы держать стало легче — волчонок вырывался и скулил. Костя видел, с каким трудом Богдан удерживает его в руках.
— Я же послал тебя спать! Как ты оказался на окне?! Что ты там делал?!
Ярость Богдана была непонятна. От его крика всё переворачивалось в Косте, но он постарался ответить ровно:
— Вы же сами позвали меня. Но я не сумел залезть на крышу — волк сбил меня.
— Я? Тебя? Позвал?
Глупо сейчас объясняться. Ноги примёрзнут к снегу, и будешь тут снеговиком стоять до утра. С этими дурацкими языковыми барьерами всякое послышится. А мог бы и шею свернуть или без спины остаться. Спасибо, что обошлось!
Костя как мог отряхнулся на крыльце. Носки все в снегу снял и повесил на рога оттаивать. Завтра первым делом забрать их надо, чтобы вид не портили, а в темноте никому они не помешают. В очаге ещё теплился огонь, и Костя, не найдя подле корзины коробка со спичками, решил зажечь прутик, но не успел поднести к огню, как тот исчез из рук.
— Теперь решил подпалить себя? Идиот!
Богдан замахнулся вырванным прутом, и Костя инстинктивно пригнулся.
— И верно! — Богдан бросил прут в корзину к остальным, приготовленным для растопки. — Отстегать бы тебя как следует. Может, ума б прибавилось!
Костя выпрямился и плечи расправил, чтобы не теряться рядом с массивной фигурой Богдана.
— Ведь как чуял, что не спать пошёл! — разошёлся румын не на шутку, и Костя решил, что с объяснениями тянуть больше нельзя. Иначе до драки недалеко.
— Богдан, хватит! Послушайте меня! Я только хотел растопить камин в комнате. Жутко холодно. А коробок пустой. Пошел вас искать и услышал шаги на крыше, а потом мне послышалось, что вы меня позвали. Вот и все… И, — Костя замолчал на секунду, — я рад, что внизу был сугроб. И ещё… Как там Анна?
Всю Костину тираду Богдан простоял нахохлившись, а тут сразу сдулся.
— Лучше. Давай считать, что лучше, — добавил он совсем тихо. — Держи спички,
— Костя поймал коробок. — Не выходи из комнаты. Сейчас мой волчонок чуток побегает, и я закину его на чердак.
Богдан уже шагнул к двери, когда Костя его остановил:
— Я подумал, что нам лучше уехать, пока я тут действительно дом не спалил. Вы нам очень помогли, спасибо. Но сейчас вам не до нас. Диплом можно и по одной сказке написать. Вот завтра и уедем, хорошо?
Богдан потёр нос, и даже впотьмах Костя отметил на лице румына неприкрытое недовольство.
— Вы можете попробовать уехать, — усмехнулся Богдан, и от его смешка Косте сделалось не по себе, и он бросил с открытым вызовом:
— Что значит — можете попробовать?
— А то и значит! — рявкнул Богдан. — На завтра обещают снегопад.
— Кто обещает? — подхватил издёвку и Костя. — У вас радио вдруг появилось? Богдан хохотнул в голос.
— Небеса обещают, дурень. Давай, проваливай. И осторожней со спичками.
Костя проглотил насмешку и пошёл к лестнице. Богдан хлопнул входной дверью, и со двора донёсся его вой. «В этой глуши рехнёшься», — покачал головой Костя, — «И с волком станешь разговаривать, как с человеком, и с человеком выть», — вспомнил он концерт у колыбели с волчьим чучелом.
Костя влетел по ступенькам с такой скоростью, будто научился видеть в темноте. Даже в коридоре посветлело. И только через секунду Костя понял, что свет идёт из их комнаты. Он подлетел к открытой двери и увидел Анну. Она стояла над кроватью и светила керосинкой в лицо спящей. Варя зашевелилась раньше, отгораживаясь ладонями от яркого пламени, чем он крикнул, сам не понимая, отчего с такой злостью:
— Что вы здесь делаете?!
Анна отдёрнула руку и схватилась за намотанный вокруг шеи платок. По-прежнему в перчатках, только простоволоса, и вместо двух кос, одна, да жгучий волос вдруг стал совсем седым на висках. Надо ж так! В один день…
— Я только хотела проверить, что с ней всё хорошо, — затараторила она и засеменила к Косте, продолжавшему стоять на пороге. — Она плакала…
Варя уже скинула одеяло и подтянула к подбородку ноги, пытаясь проснуться.
— Я не плакала. Я спала…
— Может, тебе снился дурной сон, — обернулась Анна, чуть ли не душа себя платком.
— Возможно, — Варя затрясла головой, пытаясь скинуть остатки сна. — Со мной всё хорошо. Костя…
И тут она заметила его снежный вид, который, казалось, и на Анну только сейчас произвёл впечатление.
— Ты откуда такой? — спросила хозяйка, наморщив лоб.
— С Богданом волчонка выгуливал, — почти не соврал Костя и прошел к окну: там теперь откуда-то взялся второй волк, огромный, страшный, а самого Богдана не было видно. — Ах, я же окно не закрыл…
— Так это ты его открыл? Я уже закрыла.
Он обернулся к Анне. Та продолжала держать керосинку на вытянутой руке. Костя скосил глаза на пустой стол — это была их лампа.
— Прости, — Анна верно истолковала растерянный взгляд парня и, шагнув к нему, протянула керосинку. — Весь мокрый, бедняжка. Я принесу тебе целебного отвара, чтобы согреться. Гляди, — Анна провела когтистой перчаткой по его лбу и сказала, будто действительно могла что-то почувствовать через мех: — Горишь весь. А-ну-ка живо переодевайся в сухое. Я быстро обернусь.
И ушла в темноту, не взяв лампы. Варя продолжала тереть глаза.
— Ты чего, одеться не мог?
— Не думал, что волк меня собьёт, — опять почти не соврал Костя, стягивая свитер с налипшими комочками снега. — А тебе как спалось? Не дрожи. Я сейчас разожгу огонь.
И, не сменив джинсы на сухие, Костя достал коробок и чиркнул спичкой. Поленья занялись быстро.
— Я, наверное, действительно кричала. Мне снова волк померещился. Он прыгал по кровати, будто кого-то искал, но не меня…