Сабля Цесаревича
Шрифт:
На столе, за которым сидел юный хозяин этой комнаты, тоже стоял корабль, но мальчик не обращал внимания ни на него, ни на другие игрушки. Его рука медленно, старательно выводила буквы на лежащим перед ним небольшом квадратном кусочке бумаги.
Пожарский уже знал, что может не скрываться в углу комнаты и что его не заметят, даже если он подойдет к Алексею вплотную и заглянет в письмо ему через плечо. Еще недавно он непременно бы так и сделал — приблизился бы к столу, чтобы узнать, что тот пишет — но теперь что-то удержало
Так что Паша остановился в паре шагов от стола и стал рассматривать стоящий на нем парусник и другие вещи. Кроме корабля, там был старинный чернильный прибор — Пожарский видел похожий в каком-то музее — и несколько листов бумаги. А еще на краю стола лежало несколько маленьких колокольчиков, связанных серебристой лентой. Алексей поставил точку в конце очередной фразы и посмотрел на эти колокольчики, а потом поднял их за ленту и слегка встряхнул. По комнате разлился тонкий мелодичный звон. На лице мальчика появилась довольная улыбка, он кивнул каким-то своим мыслям и снова обмакнул перо в чернильницу и продолжил писать.
Наверное, Павел все-таки не удержался бы и прочитал это письмо, если бы в комнату не вбежала самая младшая из сестер Алексея. На этот раз Настя была одна, без сопровождающей ее почти всегда Маши, и казалось, что она куда-то спешит и забежала к брату всего на минутку.
И по всей видимости, так оно и было.
— Алеша, — скороговоркой затараторила девочка, — ты пойдешь гулять? Мы там собираемся кататься на санях, Оля с Таней одеваются уже… Ты ведь хорошо себя чувствуешь? Сможешь выйти?
— Да, все хорошо, — заверил ее Алексей. — Но кататься я не пойду, идите без меня. Мне письмо надо закончить.
— Что за письмо? — Анастасия, в отличие от наблюдавшего за этой сценой Павла, без стеснения наклонилась над столом и даже протянула руку к листку плотной бумаги.
Мальчик, глядя на нее, укоризненно покачал голосов и сам поднял этот листок, оказавшийся, как только теперь понял Пожарский, открыткой — на другой его стороне была нарисована нарядная новогодняя елка. Точнее, не новогодняя, а рождественская, сообразил Паша, подойдя еще ближе и рассмотрев на этой елке горящие свечи и фигурки ангелов.
— Хочу сделать подарок Ивану, — пояснил Алексей и, снова положив открытку на стол изображением вниз, коснулся рукой колокольчиков. — Их можно повесить на елку или просто на стену, и звенят они очень красиво — вот, послушай, — он еще раз поднял связку колокольчиков и на этот раз звенел ими чуть дольше. — Они из Новгорода.
— Очень красиво! — воскликнула сестра и, забрав у него колокольчики, принялась звонить каждым из них по очереди, то громче, то тише. — Ване понравится, он так рад будет!
«Интересно, кто этот Ваня? — промелькнула в голове Пожарского мысль. — Может, я это узнаю сейчас из их разговора?» Но брату и сестре не нужно было уточнять, о ком идет речь — оба и так это знали.
— Я тоже очень надеюсь, что ему понравится, — кивнул Алексей. — И я ему написал, что он может нарисовать эти колокольчики — помнишь, какие у него красивые картинки с цветами получались? Чуть-чуть не дописал, видишь… Сейчас закончу и, пожалуй, и правда покатаюсь с вами.
Он еще раз макнул перо в чернильницу и вывел на открытке еще несколько слов. Настя по-прежнему стояла рядом, рассматривая колокольчики, которые время от времени издавали то звонкие, то совсем тихие и нежные звуки.
— Все, готово, — мальчик взял из песочницы щепотку песка и посыпал ею чернильные строчки, после чего поднялся со стула. Его сестра тут же схватила открытку и пробежала глазами весь написанный на ней текст.
— Ты подпись забыл поставить, — сказала она, возвращая письмо на стол. — Давай скорее, дописывай! Или потом…
— Нет, я здесь не буду подписываться, — покачал головой Алексей. — Я же его не просто поздравляю с Рождеством, я ему пишу, чтобы он нарисовал мой подарок… если захочет.
— Ну и что? — не поняла его сестра.
Мальчик чуть снисходительно улыбнулся:
— Настя, а как ты сама думаешь? Если сын слуги получает от наследника престола письмо с его подписью, где тот просит его что-то сделать, он сможет этого не делать, если ему не захочется?
— Ты хочешь сказать… — девочка все еще не понимала, что пытается объяснить ей брат, но потом вдруг ее лицо прояснилось. — Ой, а ведь верно — с твоей подписью это будет государственный документ! Приказ наследника, отданный подданному.
— В том-то и дело. А без подписи это — просто почтовая карточка с поздравлением. Теперь понимаешь?
— Да… понимаю, — кивнула Настя с серьезным видом и положила колокольчики на стол, в последний раз наполнив комнату их звоном. — Но мне бы все это даже в голову не пришло… — она немного помолчала, а потом вдруг посмотрела на своего брата с нескрываемым восхищением. — А тебе пришло… потому что ты наследник!
Алексей улыбнулся ей в ответ, и выражение его лица тоже изменилось — всегда серьезное, оно вдруг стало по-детски веселым и легкомысленным.
— Обязанности наследника я на сегодня выполнил, — сказал он, продолжая улыбаться. — А теперь можно и погулять! Пойдем, нас уже ждут, наверное.
Брат с сестрой вышли из комнаты, и она, как это всегда бывало в конце таких сновидений Пожарского, стала плавно, но быстро погружаться в темноту. Несколько секунд — и все вокруг него, все корабли и самолеты, исчезли, растворились в стремительно сгущающихся сумерках. Только белела на столе открытка, и чуть заметно блестели серебристые колокольчики.