Саблями крещенные
Шрифт:
— Это все, что от него требуется, — заверил Гяур.
— Извините, что не смогу лично сесть на весла. Капитан должен оставаться на судне.
— С этим вполне справятся те двое молодцев, что уже сплевывают на ладони, готовясь взяться за привычное для них дело.
Они пожали друг другу руки.
— Я захватил вас в плен, и я же дарую вам свободу. Вот они, превратности воинской судьбы. Не мог предположить, что, находясь в плену, вы столь много сделаете для меня.
— Время, проведенное нами в одной каюте-тюрьме, было самым приятным из всего того времени, которое мне довелось провести в компании ваших соотечественников, — попытался оставаться предельно вежливым полковник Гяур.
Когда он спускался по канатной лестнице в шлюпку, руку ему подал фриз Хансен.
— Я вызвался добровольцем, — молвил он как бы между прочим, а, усаживая полковника на корме, навалился на него всем телом, чуть не вытеснив при этом за борт, но вместо извинения за неловкость успел шепнуть по-французски: — Он получил приказ убить вас. Едва ступите на берег.
— Поторопитесь, шкипер, поторопитесь! — подогнал его д’Эстиньо, возможно, только сейчас вспомнив, что Хансен владеет французским, и пожалел, что согласился назначить его вторым гребцом. Впрочем, он не знал, что Торрес, которому было поручено убить Гяура, успел сообщить Хансену о своей гнусной миссии; как не знал и того, что они с Торресом давнишние друзья.
Гяур попытался взглянуть на худощавого матроса, сидевшего ближе к нему, но вечерние сумерки не позволяли разглядеть его лицо. В то же время он с трудом верил Хансену. Ему казалось совершенно невероятным, что д’Эстиньо, только что благодарно жавший ему руку капитан д’Эстиньо, способен отдать подобный приказ. Тот самый д’Эстиньо, который обязан ему производством в капитаны, освобождением из пиратского плена, самой жизнью.
Гребцы старались изо всех сил. Шлюпка легко и быстро приближалась к тупоносой косе, а Гяур все не решался заговорить с Хансеном, поскольку не был убежден, что Торрес не сможет понять, о чем они говорят.
— Так что же ты предлагаешь, Хансен? — наконец решился полковник. — Не желаешь ли остаться на берегу?
Шкипер помолчал и не совсем уверенно ответил:
— Придется уходить вместе.
Торрес напряженно прислушивался к разговору, который они вели на французском, время от времени оглядываясь на шкипера.
— Что тебе делать на корабле? На море сейчас слишком опасно, — недомолвками поддержал его Гяур.
— Ну, если вы поможете подыскать службу во Франции, чтобы я мог немного подработать и вернуться в свою Фрисландию.
— Конечно же помогу. На берег сходишь первым, как только коснемся отмели.
Очевидно, Торрес все же уловил смысл их переговоров и решил не рисковать. До берега оставалось всего несколько гребков, когда он вдруг оставил правое весло и выхватил пистолет. Однако Гяур был настороже. Не поднимаясь со своего сиденья, он сильным ударом ноги вышиб оружие и не менее сильным ударом в переносицу оглушил его. Схватив моряка за ноги, Гяур вышвырнул его за борт. При этом шкипер даже попытался помочь ему, но оба едва не оказались в воде.
— А я уж было засомневался в правдивости твоих слов, Хансен, — похлопал Гяур фриза по плечу.
— Это было бы непростительной ошибкой, — сухо обронил моряк.
Гяур достал у него из-за пояса пистолет и выстрелил в сторону берега.
— Что это значит?! Зачем?! — не понял шкипер.
— Это значит, что полковник Гяур убит выстрелом в спину. Разворачивай шлюпку, идем к «Кондору».
— Сдаваться? Чтобы нас обоих вздернули на рее?
— Ну, зачем так сразу сдаваться? Вернемся на судно, как того требует долг вежливости, Хансен. Мой выстрел капитан д’Эстиньо воспринял сейчас, как выстрел Торреса. Но я вынужден буду разочаровать капитана. Этот выстрел — его, следующий — за мной, словом, все, как на обычной дуэли.
Хансен хотел возразить полковнику, но в это время у борта всплыла голова Торреса. Фриз нагнулся и захватил неудачливого убийцу за волосы.
— Помоги, — прохрипел тот.
Пока они вытаскивали испанца на борт, лодка уткнулась носом в песчаную каменистую банку, и это облегчило их усилия. Перегнув полуутопленника через борт, шкипер довольно быстро привел его в чувство.
— Ты понимаешь, что я говорю и что с тобой происходит? — спросил он Торреса по-испански.
— Понимаю, — выплюнул тот вместе с остатками воды и ила.
— Ты хотел убить полковника, но он помиловал тебя.
— Спасибо, мсье, — прокашлялся Торрес по-французски.
— Я так и понял, что он сразу же разобрался в нашем французском, а значит, понял, о чем мы говорим, — сказал Гяур, садясь за весла.
Фриз уперся своим веслом в берег и помог сорвать шлюпку с мели.
— Что вы намерены делать, князь? — спросил он.
— Убить капитана, — с предельной ясностью изложил свой план Гяур. — И назначить капитаном вас. Думаю, шкипер Торрес возражать не станет.
— Вы решили назначить меня шкипером? — несказанно удивился несостоявшийся убийца.
— Я никогда не отступаюсь от своих слов и не предаю друзей.
Они развернули шлюпку и направили ее на черневшую невдалеке громадину «Кондора».
— Остановитесь, — неожиданно взмолился Торрес, стуча зубами от холода. — Вас перестреляют, не дав подняться на борт. Я скажу, что убил вас, полковник, — переводил его взволнованную речь с испанского Хансен. — Но, стреляя, вывалился за борт, или что-то в этом роде.
— Я-то считал, что в лодке молчать удобнее, чем на дне, — нравоучительно заметил Гяур. — Вы — убийца, но я дарю вам жизнь. Хотите — принимайте ее, не хотите — возвращайтесь на дно, откуда мы вас только что вытащили.
53
Капитана на палубе не оказалось. Услышав выстрел, он, очевидно, спокойно ушел к себе в каюту, а двое подвыпивших матросов, ничего не знавших о подлом замысле капитана, восприняли возвращение пленника с ленивым любопытством зевак. Хансен коротко, но азартно потолковал с ними, указывая то на Гяура, то на Торреса, и потребовал от «убийцы» подтверждения его слов.