Садовый домик

Пономарь Венечка

На первый взгляд кроме темноты на улице увидеть ничего было нельзя. Но Толя изменил угол просмотра и направил взгляд в сторону светящегося тумана. Ничего. Пустота. Кроме снега и слабого свечения никаких признаков жизни. Это хорошо, пусть лучше они будут совсем одни в этой невеселой округе. Им надо просто переждать ночь, а наутро сесть на автобус и больше никогда не возвращаться сюда.

Тем временем между родственниками возник диалог, грозящий перерасти в конфликт. Анатолий понял это не из слов, так как смысла не улавливал - слишком был поглощен своими мыслями, он понял это по тону, в котором Маша разговаривала. Наконец она встала и обратилась к своему парню:

– Лекарев, одевайся, вызовем такси

и поедем домой, если уж нам здесь не рады.

– Стоять!
– воскликнул Сережа, - никуда вы не поедите!

– Только в одном случае.

– В каком?

– Если ты нам всё расскажешь. Что ты темнишь, как идиот?

– Ничего я вам не скажу.

– Тогда мы уходим.

Машка смерила Толю повелительным взглядом, и он растеряно стал искать свои вещи, шаря глазами по комнате.

– Я сказал, что вы никуда до утра не поедите, точка.
– Настаивал на своем Сергей. Всё - таки они были братом и сестрой, и не уступали друг другу характерами. Толе, конечно, не хотелось никуда выходить, но он знал, что Машка могла пойти без него, поэтому вариантов не осталось. Он, пожал плечами, бросив извиняющий взгляд на Сергея, и направился в сторону печки, где заметил свои штаны.

– Вы понимаете плохо, что ли, оба? Никуда вы не пойдете, нельзя сейчас на улицу, там опасно!

– И что же... с нами... может... случиться?
– пыжась от натуги, спросила Маша. Плита, видимо, была очень тяжелая, девушке никак не удавалось сдвинуть её с места хотя бы чуть-чуть, чтобы освободить выход.
– Лекарев, помоги.

– Сейчас, штаны только дай надеть, - проворчал Толя, пытаясь натянуть ещё мокрые и от этого узкие джинсы.

Сергей, всё это время сидящий за столом, встал со своего места и подошел к сестре:

– Хорошо, ты действительно хочешь знать?

Выражение Машиного лица после этих слов изменилось, в глазах блеснул интерес и некоторые оттенки одержанной победы.

– Хочу.

– Тогда пошли. Брось ты свои штаны, дай им досохнуть.

Сергей обошел комнату и потушил свечи. Теперь в помещении стало совсем темно, свет лился только из открытой печной топки. Хозяин дома забросил туда ещё несколько поленьев и закрыл её. Потом обернулся к гостям.

– Итак, если хотите знать, пойдемте наверх.

Маша с Толей недоверчиво переглянулись, точнее, недоверчиво смотрел парень, а девушку эта затея с темнотой привела, кажется, в восторг - она любил подобную лабуду. Они послушно двинулись за Сергеем. Наверху было гораздо прохладнее, тепло от печи сюда практически не добиралось. Окна второго этажа, который представлял из себя одну большую комнату, тоже были наглухо закрыты, поэтому видно ничего не было. Сережа, ориентируясь даже в темноте в своем родном доме, подошел к одному из них и, скрипнув чем-то железным, распахнул тяжёлые конструкции, закрывавшие ставни. Лунный свет ворвался внутрь, освещая все вокруг, и ребята смогли подойти к хозяину дома. Погода на улице успела немного утихомириться. Ветер больше не задувал, поэтому снег, большими густыми хлопьями спокойно ложился на землю.

– Да, если к утру так пойдет, дверь откапывать нужно будет, - задумчиво произнес Анатолий.

– Как бы чего другого не пришлось откапывать, - загадочно сказал Сережа.

Любуясь снежными танцами, все невольно замолчали, Маша не требовала от брата объяснений, а он не торопился рассказывать. Туман из-за леса по-прежнему поднимался густыми клубами, но не успевал долететь сюда, незаметно рассеиваясь где-то по дороге. Стояла тишина, только потрескивание из печи доносилось с первого этажа, снаружи звуки вообще отсутствовали. Толе вдруг стало жутко неуютно от всего происходящего, ему захотелось закупорить к чертям все окна в доме, взять одеяло потолще, забраться на печку и забыться теплым и крепким сном до самого утра.

Вроде бы ничего такого снаружи не было, обычный лес, туман на речке, обычные домики за окном и совершенно нормальный для этого времени года снег. Но было что-то пугающее, то ли в тишине, то ли в загадках, которыми говорил Сергей, создавая никому не нужную нервозности вокруг. Отличный способ пугать людей. Парень даже подумал, что можно зарабатывать не плохие деньги вот так, предоставляя подобный вид экстремального отдыха. Но его размышления были прерваны хозяином:

– Как вы думаете, мы здесь одни?

Машка пожала плечами, а от Анатолия ответа все равно никто не ждал.

– Мишку Красова помнишь?
– обратился Сережа к сестре.

– Нет.

– Ну пухленький такой, у него ещё на карьере тарзанка оборвалась, он в воду плюхнулся с разбега. Помнишь?

– А, кудрявый такой, черненький?

– Да.

– Помню.

– Он умер месяц назад здесь, в этих садах.

– Да-а, жаль, а что случилось?

– Мать его сказала, что от отравления угарным газом, по крайней мере, так после вскрытия ей объяснили. Он пил последнее время сильно и жил практически все время здесь.

"Тоже, поди, неформалил" - ехидно подумал Толя.

– Бывает, - задумчиво проговорила Маша, вглядываясь в снег.

– Не совсем. Погода стояла отличная, печку топить совершенно не за чем было, а он накочигарил, как зимой.

– Так ведь пьяный был, наверное.

– Слушай меня и не перебивай, если всё узнать захотела. Нет, я, кончено, не сомневаюсь, что он угорел, вопрос только из-за чего. Могу точно сказать, что не только алкоголь тому виной. Его дом находился на соседней линии, почти рядом с нашим, только если отсюда ещё три участка взять в глубь. Я уезжал в августе на Алтай, а Мишка здесь был. Мы с ним крепко дали в ночь перед моим отбытием, и он мне поведал интересную местную легенду. Ты помнишь историю, которую часто нам рассказывали старшие у костра?
– обратился он к Маше, внимательно посмотрев на неё.

– Не очень, напомни.

– Когда мы под большой ивой на берегу собирались, недалеко от завода вечерами, там как раз эта злосчастная тарзанка к ней привязана была.

– А-а, вспомнила, ну да, что-то про какие-то цеха, где взрыв произошел, там ещё химикаты вылились и все в итоге залили бетоном, чтоб законсервировать.

– Ну и экология тут у вас, - усмехнулся Толик, но реплику оставили без должного внимания, поэтому он решил просто молчать и слушать, чтобы не чувствовать себя пустым местом. Вообще его крайне раздражали такие ситуации, когда из троих присутствующих в разговоре участвуют только двое, а третий вынужден безмолвствовать, так как ничего не знает, или крайне неудачно шутить, ставя себя самого в неловкое положение.

– Молодец, память у тебя не плохая, - продолжил Сергей, - только в те далёкие времена никто нам не говорил, ещё кое о чем...

Наступила пауза, во время которой Сергей задумчиво оглядывал снежный пейзаж по ту сторону окна и собирался с мыслями.

– Наверное, не для кого не секрет, что на всевозможные вредные производства направляли зэков, которым шел определённый зачёт времени при работе на предприятиях. Так вот, когда нас пугали разлившимися химикатами, нам не сказали о том, что много работающих в цеху заключенных погибли при аварии. Может, не знали, а может просто жалели малолеток. Ты, помню, больше всех визжала, когда эти истории заводили, - улыбнулся рассказчик.
– Да и мне, если честно не по себе было. Ты вспомни, ива на нашем берегу речки росла, а на другом как раз этот цех заброшенный и был. Страшный, с выбитыми окнами, крыша дырявая, а внутри темнота, хоть днем, хоть ночью. Я в ту сторону когда смотрел, у меня мурашки по коже бегали, тем более дед у меня в этих местах тоже сгинул, так и не нашли...