Сага о Гильгамеше

Волобуев Вадим

– - Побудь здесь, господин. Богиня скоро даст тебе ответ, - произнесла бабка, согнувшись в низком поклоне.

Она убралась, шаркая потрёпанными сандалиями, а на смену ей явилось несколько рабов, выставивших перед Гильгамешем изысканные яства, и окуривших помещение ароматным дымом. Потом рабов сменили два музыканта с лютней и барабаном, и певец в короткой набедренной повязке. У певца были подведены глаза, волосы заплетены в толстую косу. Музыканты расположились по углам, певец уселся посредине, скрестил ноги и почтительно осведомился:

– - Угодно ли будет господину выслушать несколько песен?

Гильгамеш смерил его хмурым взглядом, потом неохотно ответил:

– - Угодно...

– - О чём хочет услышать господин?
–

ещё более почтительно спросил певец.
– О богах, о героях, о демонах подземного мира?

Гильгамеш поднял кубок с сикерой.

– - Развесели меня, певец, - рассеянно ответил он.
– Изгони печаль из моей души.

Певец немного подумал, обернулся к музыкантам, пошептался с ними, и снова поклонился Гильгамешу:

– - Господин, я спою тебе песню, которую услышал на севере от торговцев древесиной и медью. Её поют тамошние жители, обращаясь к владыке небес Ану. Я надеюсь, что эта песня развеет твою тоску.

По его знаку музыканты грянули что-то торжественное, певец заголосил:

– - О верховный вседержитель,

– - Тверди с небом сотворитель,

– - Созидатель бела света,

– - Утвердивший час рассвета!

– - Ты скрепил основы мира,

– - Ты исторгнул свет из тьмы!

– - К Господу взываем мы,

– - Пусть же громче звучит лира...

Гильгамеш яростно ахнул кубком о пол. Сикера расплескалась, капли её попали на голые ноги певца. Тот осёкся.

– - Господину не нравится моя песня?
– пролепетал он.

– - Я просил развеселить меня, а не напоминать о небожителях, - прорычал вождь, с ненавистью глядя на певца.

– - Раз... развеселить?
– заикаясь, повторил певец.

– - Да. Отогнать демонов страха, тоски и уныния. Неужели ты слишком глуп, чтобы понять это?

– - Я з-знаю весёлые песни, господин, - торопливо уверил его певец.
– Я м-могу спеть тебе их.

– - Так отчего же не поёшь?

– - Господин, я всего лишь презренный смертный. Как могу я исполнять задорные песни в обители, полной величавости и целомудрия? Гнев Нанше страшит меня.

– - Вздор, - отрезал Гильгамеш, одним глотком опорожняя кубок, предупредительно поданный ему рабом.
– Разве не для того существуют певцы, чтобы нести людям утешение? Давай, делай своё дело, или, клянусь боевой сетью Нинурты, я размозжу тебе голову кувшином.

Певец искательно улыбнулся и произнёс:

– - Господин, я исполню тебе песню, которую поют наши крестьяне, возвращаясь с полей. Пусть дух твой преисполнится тем же ликованием, какое испытывают они, собирая урожай для твоих закромов.

Он бросил несколько слов музыкантам и те заиграли что-то лёгкое. Певец загорланил, хлопая себя ладонями по ляжкам и присвистывая:

– - Шагает бык, блестят бока, – - И труд вершит он на века. – - Корми царя и царский дом, – - Трудись, трудись, Энлиля сын, – - Черноголовых господин! – - Пройду без хитрости в душе – - Я к матушке моей Нанше. – - Я с поля соберу росу – - И ей напиться принесу. – - И будет волею судеб – - Готов взращённый мною хлеб. – - Селянин! Вволю ешь и пей – - Недаром мне кричал: "Эгей!" – - И понукал к труду меня – - С зари и до заката дня. – - И догоняет он быка – - И с ним вступает в разговор: – - Моя работа нелегка, - – - Промолвил бык, - но до сих пор – - На морде шерсть моя густа, – - Спина, как в юности чиста. – - Так объясни мне выбор свой. – - Ты несмышлёныш глупый мой. – - Когда-то под твоим ярмом – - Во имя сытости земли – - Мы плуг тяжёлый волокли – - Весь день у неба на виду – - Плетьми хозяин Эмкиду [17] – - Благословляет нас к труду. – - Бык - земледельцу, не спеша: – - Поля благие орошай, – - Пусть даже не падут дожди, – - Земля для нас зерно родит. – - Эгей! Живей – - Быка гони – - Святое поле борони – - И у Энлиля на виду – - Веди святую борозду – - И бог Нинурта, наш пастух, – - Поднимет добрым пивом дух.

17

Эмкиду - бог земледелия, хозяин запруд и плотин.

– - Эхей!
– воскликнул Гильгамеш.
– Клянусь всеми демонами, эта песня мне по вкусу. Ты развеял мою печаль, певец. Но не останавливайся, а то вновь рассердишь меня.

Он схватил третий кубок и с жадностью приник к нему. Певец озабоченно посмотрел стремительно пустеющий кувшин. Облизнув губы, он робко поинтересовался:

– - Не желает ли господин отгадать загадку?

– - Загадку?
– нахмурился Гильгамеш.
– Я не люблю загадок. Но если она окажется под стать твоей песне, я награжу тебя. Говори.

Певец поёжился, тревожно следя за рабом, наливавшим вождю очередной кубок. Под едва слышное бренчание лютни он проблеял:

– - Пастушок говорит: – - "Ри-ди-ик, ри-ди-ик" – - Гребешочком прыг да скок, – - Шейкою блеснул и - шмыг, – - За хохлушкою бежит...

– - Знаю, знаю, - радостно завопил Гильгамеш.
– Это петух.

– - Верно, господин.

– - Во имя Ануннаков, ты отвлёк меня от горестных дум! Как зовут тебя, певец?

– - Ур-Нин, повелитель.

– - Ур-Нин, я дарю тебе медную подставку. Инанна да хранит тебя!

Гильгамеш обернулся, шаря вокруг себя рукой, потом хлопнул себя по лбу:

– - Ах да! Ведь я же в доме Нанше. Ничего, ты подождешь меня у двери, и мы вместе поедем в Дом неба.

Ур-Нин пал ниц и произнёс, не поднимая головы:

– - Слава о твоих благодеяниях гремит во всех частях света, господин.

Гильгамеш отпил из кубка и задумчиво промолвил:

– - Спой мне ещё что-нибудь, Ур-Нин.

Певец подмигнул музыкантам. Вскочив на ноги, он зачеканил, сопровождая каждое своё слово замысловатыми телодвижениями:

– - Голова как мотыга, а зубы как гребень, – - Кости как ель, а хвост - словно стебель, – - Плащу Думузи подобен желудок, – - А жало как гвоздь - не коснись, будет худо! – - В руки возьмёшь - его кожа гладка, – - Рыбина эта - мечта рыбака.