Сага о Гильгамеше
Шрифт:
– - Побудь здесь, господин. Богиня скоро даст тебе ответ, - произнесла бабка, согнувшись в низком поклоне.
Она убралась, шаркая потрёпанными сандалиями, а на смену ей явилось несколько рабов, выставивших перед Гильгамешем изысканные яства, и окуривших помещение ароматным дымом. Потом рабов сменили два музыканта с лютней и барабаном, и певец в короткой набедренной повязке. У певца были подведены глаза, волосы заплетены в толстую косу. Музыканты расположились по углам, певец уселся посредине, скрестил ноги и почтительно осведомился:
– - Угодно ли будет господину выслушать несколько песен?
Гильгамеш смерил его хмурым взглядом, потом неохотно ответил:
– - Угодно...
– - О чём хочет услышать господин?
–
– О богах, о героях, о демонах подземного мира?
Гильгамеш поднял кубок с сикерой.
– - Развесели меня, певец, - рассеянно ответил он.
– Изгони печаль из моей души.
Певец немного подумал, обернулся к музыкантам, пошептался с ними, и снова поклонился Гильгамешу:
– - Господин, я спою тебе песню, которую услышал на севере от торговцев древесиной и медью. Её поют тамошние жители, обращаясь к владыке небес Ану. Я надеюсь, что эта песня развеет твою тоску.
По его знаку музыканты грянули что-то торжественное, певец заголосил:
– - О верховный вседержитель,
– - Тверди с небом сотворитель,
– - Созидатель бела света,
– - Утвердивший час рассвета!
– - Ты скрепил основы мира,
– - Ты исторгнул свет из тьмы!
– - К Господу взываем мы,
– - Пусть же громче звучит лира...
Гильгамеш яростно ахнул кубком о пол. Сикера расплескалась, капли её попали на голые ноги певца. Тот осёкся.
– - Господину не нравится моя песня?
– пролепетал он.
– - Я просил развеселить меня, а не напоминать о небожителях, - прорычал вождь, с ненавистью глядя на певца.
– - Раз... развеселить?
– заикаясь, повторил певец.
– - Да. Отогнать демонов страха, тоски и уныния. Неужели ты слишком глуп, чтобы понять это?
– - Я з-знаю весёлые песни, господин, - торопливо уверил его певец.
– Я м-могу спеть тебе их.
– - Так отчего же не поёшь?
– - Господин, я всего лишь презренный смертный. Как могу я исполнять задорные песни в обители, полной величавости и целомудрия? Гнев Нанше страшит меня.
– - Вздор, - отрезал Гильгамеш, одним глотком опорожняя кубок, предупредительно поданный ему рабом.
– Разве не для того существуют певцы, чтобы нести людям утешение? Давай, делай своё дело, или, клянусь боевой сетью Нинурты, я размозжу тебе голову кувшином.
Певец искательно улыбнулся и произнёс:
– - Господин, я исполню тебе песню, которую поют наши крестьяне, возвращаясь с полей. Пусть дух твой преисполнится тем же ликованием, какое испытывают они, собирая урожай для твоих закромов.
Он бросил несколько слов музыкантам и те заиграли что-то лёгкое. Певец загорланил, хлопая себя ладонями по ляжкам и присвистывая:
– - Шагает бык, блестят бока, – - И труд вершит он на века. – - Корми царя и царский дом, – - Трудись, трудись, Энлиля сын, – - Черноголовых господин! – - Пройду без хитрости в душе – - Я к матушке моей Нанше. – - Я с поля соберу росу – - И ей напиться принесу. – - И будет волею судеб – - Готов взращённый мною хлеб. – - Селянин! Вволю ешь и пей – - Недаром мне кричал: "Эгей!" – - И понукал к труду меня – - С зари и до заката дня. – - И догоняет он быка – - И с ним вступает в разговор: – - Моя работа нелегка, - – - Промолвил бык, - но до сих пор – -17
Эмкиду - бог земледелия, хозяин запруд и плотин.
– - Эхей!
– воскликнул Гильгамеш.
– Клянусь всеми демонами, эта песня мне по вкусу. Ты развеял мою печаль, певец. Но не останавливайся, а то вновь рассердишь меня.
Он схватил третий кубок и с жадностью приник к нему. Певец озабоченно посмотрел стремительно пустеющий кувшин. Облизнув губы, он робко поинтересовался:
– - Не желает ли господин отгадать загадку?
– - Загадку?
– нахмурился Гильгамеш.
– Я не люблю загадок. Но если она окажется под стать твоей песне, я награжу тебя. Говори.
Певец поёжился, тревожно следя за рабом, наливавшим вождю очередной кубок. Под едва слышное бренчание лютни он проблеял:
– - Пастушок говорит: – - "Ри-ди-ик, ри-ди-ик" – - Гребешочком прыг да скок, – - Шейкою блеснул и - шмыг, – - За хохлушкою бежит...– - Знаю, знаю, - радостно завопил Гильгамеш.
– Это петух.
– - Верно, господин.
– - Во имя Ануннаков, ты отвлёк меня от горестных дум! Как зовут тебя, певец?
– - Ур-Нин, повелитель.
– - Ур-Нин, я дарю тебе медную подставку. Инанна да хранит тебя!
Гильгамеш обернулся, шаря вокруг себя рукой, потом хлопнул себя по лбу:
– - Ах да! Ведь я же в доме Нанше. Ничего, ты подождешь меня у двери, и мы вместе поедем в Дом неба.
Ур-Нин пал ниц и произнёс, не поднимая головы:
– - Слава о твоих благодеяниях гремит во всех частях света, господин.
Гильгамеш отпил из кубка и задумчиво промолвил:
– - Спой мне ещё что-нибудь, Ур-Нин.
Певец подмигнул музыкантам. Вскочив на ноги, он зачеканил, сопровождая каждое своё слово замысловатыми телодвижениями:
– - Голова как мотыга, а зубы как гребень, – - Кости как ель, а хвост - словно стебель, – - Плащу Думузи подобен желудок, – - А жало как гвоздь - не коснись, будет худо! – - В руки возьмёшь - его кожа гладка, – - Рыбина эта - мечта рыбака.