Сага о Рорке
Шрифт:
– А вот помню, как она женихов отшивала.
– Это все помнят. Восемь ярлов к ней сватались. И всех она высмеяла. Эрик Красноносый сказал тогда, что если бы не Инглинги, он бы научил эту девицу уму-разуму…
– Старый Асбьерн из Упланда выковал для нее боевой топор и сплел кольчугу.
– А я слышал, что девчонка себя называла Регинлеив, якобы эта валькирия в нее вселилась.
– Вздор! Такого не бывает.
– Бывает. Я вот слышал…
– Хороша семейка! Муж волк, а жена валькирия.
– А нам-то что? Лишь бы добыча была. А с Рорком мы хорошо поживились у
– Да что ты? Расскажи-ка!
– Да это все знают. Меня однажды любили три раза. Было это в Рагузе. Вошел я в дом, показываю хозяину, чтобы ценности отдавал, а у него три дочки, одна другой краше. Ну я их и попользовал от души! Младшая мне особенно понравилась, у нее такой ротик был, что просто ах!
– Врешь ты все, Свин. Не было никаких девчонок. Ты и в Рагузе-то не был.
– Не был? Да вон кого хочешь спроси, я в первых рядах дрался!
– Я тебя там что-то не видел. А по женщинам у нас только один мастак, Юхан. Расскажи, Юхан, как ты умудрился наделать столько детей?
– А тебе и завидно? У тебя-то своих небось нет. Одни ублюдки, которых ты находил от задрипанок-невольниц.
– Ха-ха-ха-ха! Ты попроси Юхана, он научит, как детей делать!
– Слышали историю? У одного простака в Даларне была жена-красавица и большой пес. Бабенка, понятно, погуливала от мужа, но он, болван, ничего не подозревал. И вот приходит он однажды домой, а у жены в постели другой мужчина. Понятное дело, простак начал браниться, за вилы да за грабли хвататься. А жена и говорит: «Разве ты не понял, дуралей, что это наш пес? Его колдун деревенский в человека превратил, вот он теперь меня даже в постели охраняет, чтобы чужой мужчина чести моей не нарушал». «Врешь, шлюха, – отвечает простак, – кабы это был пес, у него был бы хвост. А хвоста нет!» А мужик в постели и отвечает…
– Говори, Оле, не тяни.
– Мужик и отвечает: «Хвост у меня не сзади, а спереди, оттого-то и рога у тебя вышли ветвистые!»
– Ха-ха-ха-ха!
– Тсс, Хельгер идет, старый черт!
– Что-то он мрачный сегодня. Рожа такая, будто привидение увидел.
– Хватит болтать! Пойдем, посмотрим, как Хакан готовит свой корабль. Нам-то похода в этом году не видать.
– Почем знаешь? Я-то иначе думаю.
– Ну так иди и скажи об этом Рорку. Может, отлепишь его от ненаглядной.
– Не пойдем с Рорком, пойдем с Хаканом. Я на берегу сидеть не буду!
– А то посиди! Зайдешь на огонек к жене Юхана, она еще одного к возвращению мужа родит…
– Помяните мое слово, поход будет. И пойдем мы в Росланд.
– К этим медведям? Почему к ним?
– Вам ли не знать? Рорк по матери ант.
– А по отцу волк. Ха-ха-ха, вот так штука!
– Анты те же волки…
– Эй, смотрите, кто это? Ну и красотка, клянусь молотом Тора!
Старуха, прекращая беззаботную болтовню дружинников, появилась от ворот усадьбы Инглингов. Дрянные лохмотья, покрытые болотной грязью и свежей золой, скрывали ее тщедушную, изломанную, как старый древесный сук, фигуру, только кисти рук, похожих на птичьи лапы, и крохотное морщинистое лицо под капюшоном и можно было видеть.
– Тсс! –
– Быть того не может. Сигню давно померла.
– Смотри сам. Она эта, чертовка!
Старуха шла, не глядя по сторонам, мимо воинов к усадьбе, к той ее части, где жили Рорк с женой. У самого входа в дом она повернулась к дружинникам и сверкнула глазами. И дружинники замолчали в испуге, почувствовав, что посмотрела на них не ветхая старуха, но часть Темного Мира.
Служанка Малфрид подала мясо и мед, приправленный ромейскими пряностями, шафраном и имбирем. Душистый этот мед наполнял тело теплом, а сердце миром. Рорк смаковал глоток за глотком и влажными от меда и любви глазами смотрел на свою ненаглядную, и душа его замирала от счастья.
Каждый вечер они трапезничали вместе в зале очагов, где в день свадьбы Ефанда разожгла первый огонь их совместного дома. Тут было тепло и просторно, а главное – они были вдвоем. Сумрачный Хельгер и Хакан Инглинг временами разделяли с ними трапезу, но чувствовали, что их присутствие молодым безразлично, что смотрят они только друг на друга, видят только друг друга и никого и ничего вокруг себя не замечают. Пригубив кубки и отведав от яств, уходили, благодаря, усмехаясь в бороду и поражаясь всемогуществу богов, так удачно подбирающих людей друг другу. Потом супруги и вовсе ели в счастливом одиночестве.
Ломти говядины истекали горячим соком на блюде, но Рорк не думал о еде. Он смотрел на жену и замечал все, что отражалось на ее лице, каждое движение ее души. Вот дрогнуло веко – опять ли младенец подал о себе весть?
– Когда малыш родится, – сказал Рорк, – я буду целовать его ноги. И твои тоже.
Каждый день он придумывал тысячи разных способов отпраздновать рождение сына. Почему-то Рорк был уверен, что у них с Ефандой обязательно будет сын.
– Ни в чем у него не будет недостатка, ни в золоте, ни в оружии, ни в брашне, ни в славе. Сердце и жизнь свои отдам ему. Только в нем и в тебе мое счастье.
– Счастье близко и далеко, Рорк, сын Рутгера!
Блюдо выпало из рук испуганной Малфрид, со звоном упало на пол. Рорк вскочил, встал с кинжалом в руке между женой и странной гостьей, возникшей, словно ниоткуда, в дверях горницы.
– Далек путь до сына Рутгера Охотника, славно имя его в Варингарланде! – проскрежетала старуха, сверкая углями глаз в полутьме зала. – Прекрасная Ефанда полонила своей красотой храбрейшего из мужей.
– Кто ты, мать? – Рорк опустил кинжал. – Что тебе нужно в моем доме? Чего ты хочешь?
– Сначала позволь почтить дочь могучих Инглингов и мать волчицы, которая продолжит твой род, Рорк.
Не дожидаясь позволения, старуха упала ничком на пол и прижала к своим черным губам подол расшитой туники Ефанды.
– Что ты хочешь? – повторил Рорк.
– Счастье для тебя и твоего дома, – старуха подняла голову, и Рорка поразил молодой блеск ее зрачков. – Ты еще не знаешь, что тебя ждет. Я пришла предупредить тебя. Ты убил сына Хэль, и его черная кровь пала на твой дом. Боги пошлют тебе испытания, ибо слышат вопль мертвых.