Сага о Сухом и Красной
Шрифт:
– Я и так настоящий в отличии от тебя, – разочарованно произнёс Сухой, не услышав необычного ответа от подруги.
Она хотела было бросить в него второй сапог, но тот лежал слишком далеко, так что лень превозмогла обиду, что случалось крайне редко. Красная откинулась на кровать.
– Надо поспать… – сказала она.
– Да, долгий путь… – ответил он. – Может споёшь «колыбельную» Провиденса.
Красная тихонько запела услышанную ею от заморского купца песню его родового места, о котором он так скучал. По названию этого места песня получила название «Шёпот Провиденса». Сухой сразу успокаивался, слушая её в исполнении Красной, и потому называл её колыбельной.
Мама, ты
Среди бури и чужих морей,
Ты прижми меня сильнее,
Чтоб не слышать мне чужого пенья,
Успокой своим дыханием,
Чтоб забыть, что я оставлен,
Вместе с сердцем и надеждой,
Что вернемся мы, как прежде,
И обнимем всё и вся,
Ради этого живу я.
Песня успокоила и нервы Красной, так что, закрыв глаза, она позволила сну окутать себя.
****
Утром, после крайне сытного завтрака, который заботливо приготовила бабушка, друзья погрузили свои вещи на мотоциклы. Красной к своим седельным сумкам пришлось прикрепить котомку с бабушкиными пирожками, от которых она десять минут отказывалась, но всё же была побеждена традиционной заботливостью. Сухого забавляла наивность Красной, вступившей с бабушкой в это обреченное изначально на провал состязание. Под мерный рык мотоциклов они отправились в путь, а бабушка со слезами на глазах махала им платочком.
Друзья и раньше выезжали за пределы Москвы, но не дальше Сергиевских городов. Красная была рада любым встречам, обогатившим бы её репертуар. Сухого же интересовала пока что только встреча с проповедником, и от других неожиданных знакомств он бы держался подальше. Но он прекрасно понимал, что в новом мире на такое можно не рассчитывать. Так как дружба друзей не перешла ещё в ментальную фазу, через три часа пути они остановились у реки освежиться и обсудить дальнейший путь.
– Смотри, вот тут будет развилка, но нам сюда, но тогда будет крюк. Может быть, удастся срезать, но поедем по новым землям, а там могут быть разбойники, – водил Сухой пальцем по карте.
Красная кивала и снова и снова черпала воду, и уже не для того, чтобы умыться, а потому, что не могла нарадоваться, насколько вода стала чистой. Перекусив бабушкиными гостинцами, они снова двинулись в путь, хотя трубадур говорил, что с такими вкусными пирожками можно и с разбойниками подружиться. Через некоторое время настало время покушать и их железным коням. Карта пока ещё соответствовала реальности, и заправка находилась на указанном месте. Управляющий охотно беседовал о новостях из столицы и, глядя на одежду друзей, каждые две минуты разговора переспрашивал: «А вы не из преображённых?». Сухой же интересовался стабильностью южных областей, куда они въезжают.
– Дальнобойщики с конвоем ещё ездят, но безопаснее на поездах… – ответил управляющий и сам удивился, что произнес слово «безопаснее».
– Меня больше волнует, зверствуют ли банды, – пояснил Сухой.
– В любом случае, о бандах не слышал, но вот «преображение масс» идет по плану… – управляющий снова застыл, удивившись, что произнёс слово «по плану».
Поблагодарив его за информацию, друзья двинулись дальше, а управляющий погрузился в анализ своих слов. Может, он тоже стал преображаться? Он был бы не против, но, желательно, чтобы остаться на прежней работе, потому что она позволяла безбедно жить его семье, так как доплачивали за опасность на дорогах, откуда бы она не исходила.
Дальше дорога вела друзей мимо живописных полей, лесов, рек и речушек. Они двигались быстро, так как трасса М-4 отменного качества этому способствовала, хотя уже лет семь за ней не следили. Причина этой странной метаморфозы была всё в том же страхе столкновения с преобразившейся реальностью, из-за чего дороги стали делать на века, чтобы не было нужды ежегодного ремонта, сопряженного с повышенными рисками, да и откатывать физические деньги стало неимоверно сложно. Так что теперь трассе М-4 по долговечности могли позавидовать римские дороги. В России (пока она ещё так называлась) автотранспорт был в приоритете, так как, из-за обвала спроса на нефть на мировом рынке, бензина стало просто залейся и запутешествуйся на запад-восток раз по десять в году. Так что, даже при наличии дополнительных расходов на конвой, автоперевозки стали дешевле. Вначале даже кто-то злорадствовал на телевидении (пока злорадство не переехало на рыночные площади и в трактиры): вселенная перевернулась, а у русских всё встало на своё место. Сейчас же друзья просто наслаждались почти бесплатным проездом по России.
За Воронежом, который предстал перед Сухим и Красной оплотом толерантности в современном смысле слова (т.е. где к преобразившимся людям не относились как к заразным), они подъехали к тройной развилке.
– На карте двойная, – вспоминал Сухой. – Это нехорошо.
Красная читала слева направо названия трех населенных пунктов, которые не совпадали с картой. Но Сухого больше напрягли сами указатели: левый был из камня, поросшего мхом, центральный – из прогнившего дерева, а правый – хоть и тоже деревянный, но был свеженький, как только что из деревоцеха.
– Название поменялось, и вывеска стала деревянной и будто двадцать лет пролежала в болоте, – изображал из себя сыщика Сухой. – Город, в котором мы могли бы заправиться, а может быть, даже и переночевать, превратился во что-то не очень хорошее.
– И что? Поехали посмотрим! – Красная хотела уже поехать дальше.
– Знаешь же, что предметы просто так не меняются, – Сухой стал искать на карте, как им объехать проблему.
Красная подошла к нему и тут же ткнула пальцем в город Ольховый Рог.
– Давай поедем направо. Уже закат и скоро ночь. Там тоже явные изменения, но вывеска всё же вызывает больше доверия. Сделаем крюк, потом вернемся на прежнюю трассу, – скомандовала она, указывая на новенький деревянный указатель
Надев шлемы, они повернули направо. Через сорок минут на закате за очередным холмом перед ними предстал Ольховый Рог в своём новом обличии крупного по средневековым меркам города. Им сразу бросилось в глаза, что все строения, насколько это можно было оценить издалека, были полностью деревянными, и даже крепость в центре города соответствовала общему облику. Перед городом была указатель «Объезд», согласно которому нужно было ехать вдоль внешней правой стороны этого, судя по всему, «доброжелательного» населенного пункта. Они сбавили скорость, чтобы пыль от дороги не поднималась столбом, что могло раздражать местных жителей. Пыль, конечно, друзья не подняли, но сразу почувствовали, как настороженные взгляды местных провожают чужаков на мотоциклах. Сухой не заметил на оживленных улицах города ни одного человека, который явно был бы из прежнего мира. Сарафаны и кафтаны, рубашки и поясные передники – всё кричало, что город целиком и окончательно провалился в новую эпоху.
– Добрые люди, не подскажете, где здесь постоялый двор? Нам бы сил набраться, – спросил Сухой у двух мужичков, стоящих на углу одного из домов.
– Нет у нас постоялых дворов! – сурово ответил один из них, поправляя пояс.
А другой в это время побежал дальше по улице сообщить о гостях. Красная сняла платок, который защищал от пыли и прятал её прекрасное лицо. Женщины с детьми на другой стороне улицы сначала посмотрели на неё, а потом, схватив детей так, чтобы те не видели чужаков, быстро забежали в один из домов.