Сага о Сухом и Красной
Шрифт:
Они промчались мимо бывшего телецентра, который теперь представлял обширную плаху отменного качества, превосходящую любой лазарет потемкинской инициативы. К сожалению, из-за промедления в возвращении смертной казни в различных её проявлениях (четвертование, повешение, может, и заморская гильотина) плаха всё больше покрывалась грязью. Мужики цокали и вздыхали о пропаже таких отличных досок и бревен, которые можно было толкнуть за нехилые, а главное, настоящие деньги. Судя по простою казённого места для казни, Сухой надеялся, что развлечения наконец-то приобретут более мягкий характер, без насилия над людьми.
К вечеру друзья сняли комнату у одной милой старушки, которая сердобольно заохала, когда узнала, что они отправляются в путешествие. Сложилось впечатление, что перед ними родная бабушка. Её светло-розовый бледный чепец сидел на ней как кепка, что придавало её образу деловитости.
– Мои милые деточки, я бы поехала с вами, да деда не с кем оставить, а без меня пропадёт он, – сетовала она, но в голосе чувствовалась забота.
Сухой понимающе кивал на каждую ремарку бабушки, пока та искала что-то перед тем, как проводить их в комнату наверху: хозяйство держится только на ней – кивок; на рынке деда обманут и оставят помирать с голоду – кивок; соседняя старушенция, её давняя подруга, уже сорок лет как положила глаз на её мужа и уведёт его не раздумывая – двойной кивок. За такое понимание вопроса хозяйка дома явно полюбила трубадура как родного внука. Успех такого одностороннего диалога заключался не в харизме юноши, а в отточенном многолетнем его пребывании на летних каникулах у своей бабушки, которая легким движением ноги заставляла подниматься пятисантиметровую половую доску, если видела угрозу дисциплине в подотчётной ей области.
– Ты его береги, – обратилась она к Красной.
– Мы просто… – Красная заметила глаза Сухого, которые показывали: «кивай».
– Без тебя пропадёт он. Вижу, доверчивый, как и мой муженёк, – она прошаркала мимо Красной и показала лестницу наверх. – Завтра вас разбужу и накормлю, а вы потом, когда вернётесь, обязательно мне всё расскажете.
Сугубый кивок от друзей закончил знакомство с этой милой бабушкой.
– Наверняка ей кто-то помогает, – сказала Красная, увидев их комнату.
Небольшая, с двумя кроватями, разделенными низким, грубой работы столиком, накрытым скатертью ручной работы. Деревянные стены ещё не потемнели и создавали теплую атмосферу. Зеленоватые шторы из плотной ткани закрывали большое, в половину стены, окно. На полу коричневый ковёр. Сухой попрыгал на матрасе, и по его лицу было видно, что сегодня он точно выспится. Ботинки за секунду слетели с ног, и он уже приготовился храпеть, но Красная с другой кровати не дала погрузиться в столь долгожданные объятия сна.
– Я предлагаю добраться до моря, а потом в Стамбул, – сказала она.
– Ты же только что сказала, что мы просто друзья, а сама не даёшь мне спокойно заснуть, – ответил Сухой, но прилетевший сапог отрезвил его. – Согласен, не хочется в наше время ехать через Кавказ. Да и Грузия рядом. Сама знаешь, что там вроде как княжество Иверия теперь, и за правителя – женщина. Так что, какие там законы и что с ситуацией на дорогах, пока неизвестно. С бензином может быть тоже проблема, так как полной карты заправок того региона пока нет.
– Я про то же, – Красная сняла второй сапог. – Опасностей везде хватает, но туда заглядывать нежелательно.
– Нежелательно, но так хочется посмотреть, что же там всё-таки происходит, – произнес Сухой романтическим тоном.
– Именно поэтому нам нужно воздержаться от импульсивных поступков, чтобы не влипнуть в новые неприятности, – произнесла со значением Красная.
– От тебя такие слова слышу впервые, – приподнялся на кровати Сухой, чтобы проверить, его ли подруга лежит на соседней койке.
– Всё же я не напрасно настояла, чтобы мы купили сегодня пару топоров в Варяжской слободе, но не хотелось бы их пускать в дело, – Красная задумалась над боевыми навыками своего друга, которые, по сути, не превосходили уровень средней трактирной драки.
– Топоры классные, – добавил Сухой. – Ими можно даже откупиться, если что.
– Ну-ну.
Своими расспросами Красная отогнала сон от Сухого, который стал размышлять над поездкой, хотя раньше предпочитал отдаться на волю случая. Девушка тоже предалась дальнейшим мыслям об их пути, но ей хотелось бы всё контролировать, хотя от хаотических ноток в поездке она бы получила необычайное удовольствие. Эти параллельные мыслительные процессы не должны были пересекаться, если бы не волновавший Красную вопрос, причиной которого была дружба с Сухим.
– Почему ты до сих пор не сказал мне настоящую цель нашего путешествия? – спросила она. – И не начинай про поиски истины и всякую дребедень.
– М-м-м… – Сухой не мог ничего придумать.
– Вот я об этом, – палец Красной, как лазерная указка, был направлен точно между глаз Сухого. – Напоминаю вашему толстолобному величеству, что мы равноправные участники нашего дуэта – я же всего лишь на несколько сантиметров ниже тебя.
– Это всё каблуки… – Сухой понял, что ему уже не отвертеться. – Поверь, когда я соберусь с мыслями, чтобы ясно выразить, что чувствую, ты будешь первая, кому я об этом сообщу. А пока не хочу портить наш спонтанный променад.
– Не такой и спонтанный, – буркнула Красная. – Меня не покидает ощущение, что мы шли к этому с момента начала «преображения масс».
– Возможно, но от этого он не перестаёт быть спонтанным, – ответил трубадур. – Мне кажется, сейчас такое время, когда нельзя найти ответы, но можно найти место, в котором эти ответы найдут тебя.
– Хватит умничать! – завелась она. – Я же и так знаю, что ты наивный болван!
– Ха! Только не надейся, что по факту нашей дружбы я решу, что противоположности притягиваются! Ты – другой полюс названной тобой болванной наивности! – съязвил Сухой. – НО в отличии от меня, ты точно знаешь, чего хочешь от нашей поездки.
Красная широко улыбнулась, обнажая своё превосходство над другом в этом вопросе.
– Конечно. Я точно знаю, чего хочу от источника всех этих изменений.
Сухой, затаив дыхание, приподнялся, чтобы лучше слышать её, но Красная, всё также широко улыбаясь, выдерживала мхатовскую паузу, чтобы насладиться детским любопытством своего друга.
– У источника изменений я точно стану сама собой, как и все кто посетит его.
– Пф-ф, как банально, – поморщился трубадур.
– А ты что думал? Источник изменений… изменений… – медленно повторяла она. – Я бы на твоём месте тоже готовилась наконец-то встретиться с собой настоящим.