Сага о Сухом и Красной

Корнилов Марк

– Блин, опять какая-то мутная засада! – фыркнув, произнесла она. – На нас донесут мэру!

– Городничему, – поправил Сухой. – Но да, донесут.

У мотоциклов было одно преимущество: друзья сами о себе заявят, как о добропорядочных странниках, а не о нарушителях спокойствия. Они помчались к городскому главе в крепость на возвышенности.

После того, как они заехали внутрь, к ним сразу стянулась местная стража, но, стоит отдать должное, вежливо попросила слезть с мотоциклов и проследовать внутрь, к главе города. Красная шла немного впереди, а Сухой продолжал

подмечать взгляды и недоумение людей, у которых явно не сращивалось наличие транспорта с внешним видом трубадуров. Внутри главного здания Сухой отметил, что оно в отличном состоянии: бревнышко к бревнышку, дощечка к дощечке, и всё светлых тонов. Возможно, и до преображения администрация была в отличном состоянии, но, по некоторому опыту, он знал, что даже развалюха может стать прекрасным домом, но это всё же случается редко. На втором этаже в кабинете их встретил седовласый пожилой мужчина, в карих глазах которого читалась внутренняя собранность. Он сидел за большим столом и читал книгу, но, отложив её в сторону, стал спокойно изучать гостей.

– Присаживайтесь, – пригласил он друзей жестом своей жилистой руки сесть перед ним. – меня зовут Борис Шуникин. Я управляю Ольховым Рогом и служу жителям нашего прекрасного города.

Он мельком посмотрел на стражу, и та вышла из комнаты.

– Да, городок замечательный, но почему-то все напряглись, как только увидели нас на улицах, – как бы между делом сказала Красная.

– Неудивительно, – произнес Шуникин. – Вы пришли с угрозой нашему благополучию.

– Нет, что вы. Никакой угрозы. Мы просто путешествуем и хотели бы переночевать здесь, – осторожно произнёс Сухой.

– Позвольте мне это решать, – услышал Сухой стандартный ответ. – Вы проехали по городу на заразе из старого мира.

– Это он про наши мотоциклы? – шёпотом спросила Красная у друга.

– Позволю вам напомнить, что это может обратить вспять преображение, – продолжал городской глава.

– Что он несёт? – опять шёпотом произнесла Красная.

– Прекрати, – Сухой попытался остановить её.

– Вы что-то хотите возразить? – Шуникин прищурился.

– Нет, просто впервые слышим, что преображение можно обратить, – в полный голос сказала девушка.

Сухой заметил, что Шуникин напрягся, что Красная говорит с ним первая, минуя мужчину, которым всё-таки являлся трубадур. Неужели Шуникин в соблюдении устоев видит стабильность преображения? Городничий сдержался и благожелательно улыбнулся девушке.

– Простите, давно ли эта область преобразилась, и что произошло с соседними городами? – Сухой начал перехватывать ведение явно напряженного разговора. – Мы из-за этого были вынуждены свернуть в ваш гостеприимный город.

– Вы про болота на востоке? Гиблые места – их нужно объезжать, – поглаживая бороду, произнес городской глава.

– Вы же понимаете, что… – начала Красная.

– Вы же понимаете, что необходимо сообщить в Воронеж, чтобы туда направили спасательный отряд, чтобы они смогли помочь выжившим и установить новый статус того места. Затем неоюходимо перенести трассу, чтобы с другими не произошло беды, – прервал её Сухой достаточно длинным монологом, чтобы Красная посчитала ненужным продолжать свою мысль.

– Мы никого не пошлём в Воронеж, пока он окончательно не преобразится, – ответил Шуникин. – Автоконвои сообщат им.

– А-а, это для них указатель перед городом? – спросил Сухой.

Городничий несколько устало опустил глаза.

– Но траки разнесут ваши дороги за пару недель! – заметила Красная, которая напрягла Шуникина своими заморскими словечками.

– Быстрее расскажут о необходимости восстановления основной дороги, – пояснил он. – Пока что всех это устраивает.

– Но могут уйти годы, – заметил Сухой. – Не все будут обращать внимание на указатели и влетят в болота со всего разгону. Пострадают люди.

– Я отвечаю только за свой город. И вам советую не думать о спасении всего мира, – произнёс Шуникин.

– Мы и не думаем, – вмешалась Красная.

– Да, точно. Только немного переживаем за вас, – сказал Сухой, сделав брови домиком.

– Разберемся. Для того я сюда и поставлен Богом, – Шуникин встал из-за стола и подошёл к нахмурившейся девушке. – Ещё раз повторю: я не допущу угрозы нашему благополучию.

Сухой ничего не понимал, и это так откровенно прочитывалось на его лице, что городской глава всё же счёл нужным немного объясниться. Он снова сел, положив сжатые кулаки на стол.

– Моя жена уехала уже давно, – произнёс он сквозь зубы. – Ей очень хотелось посмотреть на меняющийся мир, а у нас всё было по-старому. Но как только она уехала, на следующий же день весь наш город проснулся другим. И мы почувствовали, что были рождены для такой жизни. Все обрели смысл, и оттого злость и зависть, трусость и подлость покинули наш город. Как вы считаете, это стоит защищать? Может, теперь вы понимаете страх людей на улицах от шума прошлой жизни, который вы привезли с собой?

Сухой кивнул, но Красная явно интересовало другое.

– А что же вы? Почему не догнали жену? Она явно недалеко уехала, – спросила Красная.

– Меня поставили главой этого города, и я не смог оставить людей, – он отвернулся и посмотрел на семейный портрет на стене, где был изображён он, двое его сыновей и дочка.

– Он испугался, – шёпотом сказала Сухому Красная.

– И без твоих ремарок мы на волосок от серьёзных проблем, – как чревовещатель ответил он.

Шуникин отмахнулся от переживаний и вновь пристально посмотрел на друзей.

– Всё понятно, теперь мы поедем дальше и не будем вам мешать, – сказал Сухой, показывая, что собирается вставать.

– Нет, – ответил Шуникин.

– Это еще почему? – Красная сразу встала и услышала, как в дверь вошли стражники.

– Вас казнят, – спокойно произнёс городничий.

– Как? За что? – воскликнул Сухой.

– Сожгут. Чтобы не было соблазна возвращаться обратно ни у одного жителя нашего доброго города, – всё так же спокойно произнёс Шуникин.

– Так вы только что заливали нам про то, что все ценят новый город и не хотят его терять! – сказала Красная, уже схваченная стражниками.