Сахва
Шрифт:
Мы увидимся послезавтра ночью. Было оговорено точное время. Колющая насквозь боль принялась донимать душу. В сердце будто плеснули кислотой. Страшное понимание поселилось во мне. Такое страшное, что даже то, что я услышал от Первого и Нулевого в подводной лодке, казалось теперь неважным. Звонок Первого объяснил все от и до.
Если бы поезд доставил меня в место назначения, я был бы убит. Но киллеры Организации – среди которых, вероятно, был и Первый – не обнаружили меня среди прибывших пассажиров. И этот звонок был нужен для того, чтобы понять, куда я направляюсь. Ведь отследив меня по смартфону, Организация увидела, что я нахожусь в лесу. Также этот звонок помогал направить меня по определенному маршруту, в точку, где меня ждала смерть. Первый заманивает меня в смертельную ловушку.
Меня приговорили за проваленное задание на подводной лодке. Организация не простила эту оплошность одному из тройки лучших и, возможно, самому преданному своему агенту. Стая, с которой я себя олицетворял, изгнала меня, решила уничтожить. Теперь были понятны странные лица Нулевого и Первого во время прощания, а также нервическое поведение Первого в последние пол года нашего общения.
Но я не мог поверить, что приговоривший меня вместе с остальными друг не сообразил, что его звонок выдаст все планы Организации, просигнализирует мне о наличии смертельной опасности. Я не мог в это поверить, но еще больше мне не верилось в то, что Первый пытается меня убить, заманивает. Но этот факт нельзя было стереть. Последние полгода он желал избавиться от меня так же сильно, как боялся потерять.
Я не переходил уже на бег. Усталость весом в несколько центнеров взвалилась мне на плечи, когда удалось прийти в себя от первой волны потрясения. Ресурсы организма были на исходе. Лес светлел, уже можно было различать полоски деревьев. Птицы, не репетируя, запели свою песню. Разнообразие звуков росло. Кеды намокли от росы.
Неужели я увидел дорогу, до которой пытался добраться всю ночь?! Да. Это она. Я пошел вдоль обочины, голый, в одной лишь обуви, со своим гаджетом в руке. Вытянул руку, со слабой надеждой, что одна из редко проезжающих машин остановится. Так прошел час и начался второй. Никто не хотел меня подбросить, а многие и надавливали на газ, увидев меня. Тут я вспомнил, что это и не люди, вернее, люди лишь на вид. Это кафиры, и ждать от них помощи – дело бессмысленное. Гнев мой рос вместе с количеством проезжающих мимо машин, в которых были кафиры, безразличные к моей судьбе.
Я бросил свое тело прямо под мчащийся восемнадцатиколесный КамАЗ.
Глава 5
10 часов 2 минуты до взрыва Реактора. День.
Примерно через полчаса я оказался у нужной камеры хранения. Вопросы так и рвались наружу из красивых карих глаз стройной девушки, которая провожала меня к ячейке: она распознала во мне мужчину, переодетого в женщину. Тонкая пачка денег, которую я поместил ей в карман, сопровождая жест просьбой ничему не удивляться, не помогла. После небольшой заминки из-за пластиковой карты-ключа нужная ячейка была открыта. Внутри – чемодан средних размеров, заполненный золотом, платиной, бриллиантами, алмазами, рубинами, изумрудами, перемешанными руками искуснейших ювелиров в различных комбинациях. Имелись даже драгоценности времен средневековья. Мои билеты к АЭС, к Нулевому. Жадничать я не намерен.
Пристально следившая за мной Организация знала, что я покупал очень дорогие ювелирные украшения, но была уверена, что приобретались они в качестве подарков женщинам. То, что я компенсирую таким образом свои увечья, мои работодатели считали вполне логичным. Чем я и воспользовался, чтобы втайне ото всех, даже от Первого, собрать самые дорогие украшения в этом модном кожаном чемодане.
Я покинул камеру хранения и направился на улицу. Мысли об удаче плохо влияли на концентрацию. Впереди – силуэты трех мужчин. Одно из лиц знакомо. Я чуть было не поздоровался с ними. Рука дернулась, будто погрузившись в кипяток, выронила чемодан и вонзилась в сумочку, кисть сжималась, подобно рту рыбы, оказавшейся на суше. Пальцы вцепились в гранату, как челюсти бойцового пса. Менять оружие не было времени.
Те трое за это время тоже успели много чего сделать: вытащили пистолеты и начали в меня целиться. Рука, как катапульта, выстрелила снарядом с гранатой. Врезалась с неприятным хрустом в голову одного из трех. Лобная кость проломлена. На асфальт стекал труп. Минус один.
Остальные двое, завидев то, что упало рядом с ними, разбежались и залегли. Я побежал к ним, прямо на гранату с выдернутой чекой. Вонзил в голову обоим по пуле. На асфальте сверкнуло что-то. Выстрел, предназначавшийся мне. «Навесил» гранату ногой в изящной туфельке на шпильке, как футболист – мяч. Целился туда, откуда был сделан выстрел – «гол»! Граната взорвалась рядом со стрелком.
Я улыбнулся. Глубоко вздохнул. Еще раз. Свобода! Сладчайшее, давно забытое чувство. Организация бросила уйму сил, чтобы убить Второго, и шансов выжить почти нет. Но сейчас ничто и никто не помешает мне насладиться боем. Боем не с тем, кого меня посылал убить хозяин, а с самим хозяином. Теперь не нужно избавляться от тел, которые коченели настолько быстро, что иногда их приходилось ломать на части, чтобы уместить в яме или багажнике. Не нужно пилить трупы, растворять в кислоте и топить в глубоких водоемах, чтобы скрыть следы. Не нужно сбрасывать или прятать оружие и прочие улики. Полная свобода! Можно забрасывать этот немало значащий для меня городок трупами членов Организации, не заботясь ни о чем, полностью отдавшись процессу умерщвления. Гигантская волна подбросила, захлестнула, унесла, растворила. Энергия, что копилась внутри, сжимаясь до точки сингулярности, просочилась, выстрелила мощным фонтаном.
Короткие, обрывочные крики, шаги. Насчитал восемь пар ног. Я подбежал к той самой кареглазой девушке. Теперь ее глаза были скорее черными, из-за зрачка, расширившегося от ужаса. Я попытался улыбнуться ей как можно приветливее, но все напрасно. Казалось, сознание вот-вот сбежит от нее, и она прильнет к полу всем телом.
– Послушай, мне тут нужно по делам отбежать. Ты мои вещи пока положи у себя, лучше обратно, в ту самую камеру. А я на обратном пути заберу. – Я протянул ей обеими руками чемодан. На нем стояли изящные туфельки, из которых, как два хвоста, торчали высокие каблуки.
Я смахнул предохранители с обоих пистолетов-пулеметов. Не стал дожидаться врагов, побежал им навстречу. Выбежал к парковым посадкам. Выбрав удачную позицию, спустил крючки. В руках задрожали, шумя и нагреваясь, две стальные машины смерти. Когда дула отплевались, половина отряда Организации упала на землю и застыла. Их и впрямь было восемь. Я ушел в укрытие, как бы предоставляя им ход. По зданиям, которые укрывали меня, мощной струей забарабанил свинец.
Я решил «поиграть» с ними и побежал на соседнюю улицу. Разбегающиеся прохожие видели, как нарядная, но босая девушка куда-то торопится, сжимая в обеих руках оружие. Вслед ей летели эскадрильи пуль. Я скрылся, а потом обозначил свое местоположение выстрелами, на звуки которых и побежали четверо выживших. За это время я успел зайти им за спины. Убил лишь одного и еще одного ранил в шею. Остальные два, удивив феноменальной реакцией, уклонились от выстрелов. Я снова убегал.
На одном из домов песочного цвета аварийная лестница. Со скоростью света я забрался с помощью нее на крышу. Только бы оставшимся трем не пришло в голову посмотреть наверх! Пришлось их ждать. Пока ждал, вставил «свежие» обоймы. Вот и они. Тщательно прицелился и спустил курки. Еще один мертвец. Жертва моей правой руки. А вот левая подвела: рана кольнула.
На крышу прилетела граната. Не хватит времени, чтобы добежать до нее и сбросить вниз. Пришлось перемахнуть на дерево и быстро, нанося себе новые увечья, спуститься по нему. Спуск завершился едва не раньше взрыва. Когда надоело просто так ходить, сосредоточенно тыкая стволами в пустоту, я снова обозначил свое местоположение выстрелами. Теперь тот, кто бросал гранату, где-то рядом. Я принялся бесшумно оббегать дом. Раненый в шею уже не отстреливался.