Саламина
Шрифт:
Так кончился восьмой день, и с ним ушла надежда.
XLVII
Конец пути
Девятый день; тихо, хорошо; всюду образуется лед.
— Не волнуйтесь, — сказал Иохан, — вы отсюда не выедете еще много дней.
Десятый день; тихо, холодно, лед за ночь немного поломался, но море продолжает замерзать.
— Бесполезно, — говорит наш добрый хозяин. — Заходите в дом, усаживайтесь.
Но я не пошел в дом, а поднялся на холм.
Жил в Сатуте старый участник многих экспедиций, по имени Карл Маттисен. Он встретил меня, когда я бродил кругом, и пригласил
— Если вы хотите выбраться отсюда и отправиться в Икерасак, — сказал он мне за кофе, — то, может быть, вам удастся выехать завтра.
Хочу ли я! Икерасак лежал прямо на нашем пути. Нам говорили, что мы не можем ехать этим путем.
— К этому фьорду есть проход по суше, — продолжал Карл. — Если ночью будет холодно, то вы можете утром отправляться.
— Да, — сказал Иохан, когда я сообщил ему, что мы хотим ехать, — если вы хотите отправиться этим путем…
Как будто нам не все равно, каким путем двигаться!
Всю ночь было морозно и тихо. Утром резко похолодало и подул свежий встречный ветер. Лед был тонок, но насколько, я мог только догадываться. Давид с проводником осторожно шли впереди пешком. Я следовал за ними на санях, запряженных всего лишь двумя собаками, десять бежали налегке. Собаки проводника шли за нами гуськом. Две мои собаки шли в упряжке, десять других — позади, всего двенадцать. Купить собак в Сатуте не удалось.
По обширной поверхности недавно ставшего льда рассыпалось много людей и собак: фьорд замерз, и люди вышли на работу. Мы были не в числе первых. Час спустя прошли мимо рыбаков, которые, забрасывая свои лески в лунки во льду, время от времени вытаскивали гренландских палтусов. Погода была холодная, все рыбаки поставили свои сани стоймя, чтобы закрыться от пронизывающего ветра.
Итивдлиарсук-фьорд. «Итивдлиарсук» — означает перевал, переход от фьорда к фьорду. Если бы я знал эскимосский язык или если бы Давид быстрее соображал, то мы бы направились туда прямо из Увкусигсата. Фьорд на протяжении всего нашего пути был покрыт старым льдом. Очень неровный лед. В особенности трудно пришлось на протяжении последней полумили, где попадались раздавленные льдины, поставленные стоймя и нагроможденные в кучи неудавшимся отделением айсберга от близлежащего ледника. На этом последнем участке пути перед выходом на сушу дорога была тяжелой. Одна собака повредила ногу.
Переход через сам перевал оказался пустяковым. Легкий подъем, красивый вид, когда мы проходили через озеро, один-два коротких крутых склона, и мы снова на маленьком поле морского льда. До Икерасака оставалось еще ровно двадцать две мили. Пейзажи в этот день были замечательные, не хуже, чем в любом другом месте Гренландии. Любуясь ими так, как мы любовались в тот день, — удобно лежа на оленьих шкурах, расстеленных на санях, которые охотно без понукания тащили наши собаки, поглядывая вверх на бегущую мимо панораму огромных мысов и отвесных горных обрывов, — хотелось, чтобы часы езды превратились в дни. Слишком скоро, в четыре, мы прибыли в Икерасак.
Приятно в этой повести, в которой есть «злодей» Троллеман — датчанин, рассказать о знакомстве и с другим датчанином, тоже торговцем, но таким хорошим человеком, с каким я не прочь встретиться где угодно. Может быть, он ничуть не лучше, чем многие другие начальники отдаленных торговых пунктов на побережье Гренландии. Большинство
— «Диско» вышел в рейс, — сказал Томпсон за шнапсом. — Да, кстати, тут по радио передали телеграмму для вас два дня тому назад. На борту «Диско» едет ваш друг.
Мы покинули Икерасак на следующий день в семь.
Приехали на двенадцати собаках, а уехали на десяти. Собака, повредившая накануне ногу, сильно захромала. Другая, не хромавшая, сбежала. Мы не хотели задерживаться, чтобы поймать ее, предстояло в этот день далекое путешествие: пересечь фьорд, подняться вверх по нему, потом по суше в Какертак. Мы взяли с собой проводника, потому что в снежном бездорожье в горах Нугсуак можно легко заблудиться.
Переход по суше начался с длинного крутого подъема по поверхности замерзшего потока. Часть его шла по голому льду. Люди и собаки с трудом держались на ногах. Время от времени мы проваливались сквозь лед, рискуя упасть в бурный поток. На суше лежал глубокий снег; по глубокому снегу мы поднимались в гору. Шли мы пешком и к двум часам достигли высшей точки перевала. Тут наверху остановились отдохнуть и поесть. С высоты около трех тысяч футов смотрели мы на покрытые снегом склоны, тянувшиеся почти до выхода из пролива около Какертака.
Спуск оказался не таким легким, как мы думали. Этот склон, обращенный к югу, находился весь день на солнце, снег здесь был мокрый и тяжелый. К заходу солнца темные тучи закрыли все небо; назревала буря; начал падать снег. Уже темнело, когда мы достигли фьорда. Но нас увидели или услышали задолго до подхода к поселку. Еще не показались его огни, как нам навстречу по санному пути выбежала целая толпа. Ровно в девять тридцать мы подъехали к дому начальника торгового пункта Нильса Дорфа. Здесь наконец, хорошо накормленный, в тепле, уснув крепким сном в спальном мешке, я закончил двенадцатый день поездки.
То, что мы узнали в Какертаке, лишило нас всех надежд. Мы рассчитывали проехать вдоль берега залива Диско, но льда не было. Ближайшее к Хольстейнборгу место, до которого мы могли добраться на санях, — Годхавн; там можно было рассчитывать достать моторную лодку, чтобы двигаться дальше на юг. В маршруте до Годхавна не предвиделось никаких трудностей, если не считать переправы по воде через Вайгат. Санный путь сушей почти на всем своем протяжении шел по низменной береговой полосе. Единственная проблема — лодка для переправы через Вайгат, но в Какертаке, который лежал на пути, нашлось судно, пригодное именно для этой цели. Я нанял его. Мне пришлось вступить в переговоры и деловые обсуждения, которые удалось закончить, к удовольствию пиратского экипажа судна, только через несколько дней. Затем с его помощью мы добрались до залива Диско. Но там, в Какертаке, на следующий день разбушевалась буря. Это сильно смягчило раздражение, которое вызывала у меня задержка из-за торговли с пиратами.