Салон "Забвение"
Шрифт:
— Дайте-ка я повторю, чтобы убедиться, что правильно понял вас, — сказал тот, почесывая переносицу. — Вы анонимно переводили кому-то деньги и теперь хотите выяснить, кто этот человек. Имени его вы не знаете.
— Совершенно верно, — радостно подтвердил Кэл.
По крайней мере парень отнесся к его просьбе серьезно.
— Ну что же, это вполне возможно. Но вам придется на время отказаться от своих прав на невмешательство в частную жизнь.
— Согласен, — ответил Кэл.
Клерк набрал несколько
— Отлично, — подытожил клерк, записав номера двух последних банковских перечислений. — Через несколько дней все будет готово, тогда и расплатитесь.
— Через несколько дней? Но мне нужно знать это срочно!
Клерк удивленно приподнял брови.
— Сожалею, быстрее не получится. Сами знаете, бумажная волокита…
— Но вы можете по крайней мере позвонить мне, когда получите результат?
За эту услугу пришлось заплатить отдельно; уходя, он заметил на стене видеокартинку: малыш, сидящий на горшке. Подпись гласила: «Никакая работа не закончена, пока не закончена работа над бумагой».
Выйдя на улицу, Кэл задумался, не появиться ли на работе. Если и дальше уделять ей так мало внимания, его запросто могут уволить, однако сейчас такая перспектива его мало волновала. К своему боссу, Тому Хорвату, он питал исключительно дружеские чувства и надеялся, что тот его не выгонит.
Гораздо больше Кэла беспокоила проблема личности Доминго — до сих пор он почти не продвинулся в этом направлении. Поразмыслив немного, он решил рискнуть.
В информационном агентстве он спросил Мишель Гарни, и секретарша предложила ему подождать ее в кабинете — Мишель отошла всего на несколько минут и вот-вот должна вернуться. Просьбу назвать свое имя Кэл проигнорировал.
На скромном столе стояли три пустые чашки, а на подоконнике — три горшка с цветами; небольшое зеркало обеспечивало им достаточное освещение. Когда Мишель вернулась, Кэл изучал голограмму «Виттории», висевшую на стене.
— О, да это вы, — изумилась она, увидев его. — Не думала, что вы придете. Как там Никки?
Потрясенный до глубины души, Кэл уселся в кресло. Он уже собирался сказать: «Вы меня с кем-то путаете», но вместо этого у него вырвалось:
— А вы неплохо работаете. Как это вам удается?
Мишель не смогла скрыть довольной улыбки и сделала жест руками, очевидно, обозначавший: «ловкость рук — и больше ничего». Потом она выразительно похлопала по своему компьютеру.
— Мне кажется, вы просто скромничаете, — сказал Кэл.
— У меня хорошая память на лица. — Мишель по стучала по клавишам и развернула дисплей, чтобы Кэлу было удобнее смотреть.
На одной половинке экрана был изображен Кэл; на другой маячила начисто лишенная индивидуальности физиономия и было написано: «Представление». В колонке параметров перечислялось все — от типа лица до цвета глаз и формы ушей.
— Черт возьми, — поразился Кэл. — И сколько же у вас на это ушло времени?
— Полчаса.
Добавьте сюда русые волосы, карие глаза, крупное телосложение, рост сто восемьдесят сантиметров — останется не больше тысячи. Затем форма уха, тип носа… ну, в общем, вы меня понимаете.
— Единственное, что мне неясно, так это зачем вам понадобилось тратить время на такие пустяки.
— Я люблю загадки, — просто объяснила Мишель.
— А почему вы решили, что здесь она есть?
— Вы же сами сказали, что я неплохо работаю? Просто удивительно, что вам неизвестна процедура об работки портретных изображений. Ведь вы же электронщик, да?
— Я вижу, вы хорошо потрудились.
— Это было очень легко. Кроме того, вы несколько раз появлялись в выпусках новостей. Судя по фотографии, минувший год для вас был трудным.
— Может быть, вы и правы.
— Вот видите, вы снова начинаете говорить загадками.
Кэл ничего не ответил. Он надеялся на свою анонимность, а теперь эта слабенькая защита рухнула. В чем-чем, а в интуиции Мишель не откажешь. Особенно если учесть, что в ее распоряжении была практически любая информация, и она прекрасно владела средствами ее обработки. Она могла бы стать для него отличным союзником — если только он сможет ей доверять.
А если не сможет — он уже проиграл.
— Скажите, наша беседа носит конфиденциальный характер? — спросил Кэл.
— Это целиком зависит от вас, — ответила Мишель.
— Вы прекрасно понимаете, что я имею в виду.
— Не могу дать вам никаких гарантий. Лучше не рассказывайте мне ничего, если это противозаконно.
Кэл внимательно посмотрел ей в глаза и, тяжело вздохнув, решился.
— В ту ночь, когда убили Доминго, я оплатил услуги салона «Забвение». Когда я пришел в себя, одежда моя была испачкана в крови; а в кармане лежали капсулы «Витал-22». Но я не чувствую за собой никакой вины. Если я выясню, что произошло в действительности, вы будете первой, кто сообщит об этом.
— Вот это да!
— Уверяю вас, это правда.
— И меня не опередит никто из коллег?
— Нет. Даю слово.
— И вы, естественно, хотите получить кое-что взамен? — проницательно заметила она.
— Да. Информацию. У вас к ней лучше доступ, чем у меня.
Мишель откинулась в кресле.
— Итак, таинственности становится все больше и больше. Какая информация вас интересует?
— Я хочу знать, кем был Доминго на самом деле — непохоже, что простым строителем. Кроме того, мне может пригодится ваш талант в обработке портретных изображений. Вчера утром кто-то пытался меня убить; мне бы очень хотелось узнать, кто именно.