Сальто назад
Шрифт:
— Только по крепче! Две ложки клади, я крепкий люблю. А курить у вас где?
— Вот курить у нас негде. У нас территория свободная от наркотиков. — Я делаю протестующий жест. — Но сегодня в виду отсутствия большей части семейства, разрешаю дымить здесь, но только в этой комнате. Окошко откроем всё и вынесет. На улице сегодня тепло, как летом.
К пяти часам утра, когда майское солнце уже поднялось над горизонтом, мы с Олей в общих чертах накидали основные требования к объекту проектирования. Моя новая любовь нашла даже графический стиль, в котором должен быть выполнен проект. Мало того. Она тут же накидала общий вид и фасады курортного комплекса. Я, конечно, выразил сомнение,
— Ну, это уже твоя задача, как ты их уболтаешь, — Оля возмущённо хмурит брови, затягивается последней сигаретой и выбрасывает пустую пачку «Стюардессы» за окошко. — Ты посмотри, как здесь всё классно!
— Не в том же дело! — я тоже начинаю возмущаться. — А в том, что все же хотят не просто побыстрее вычертить, но чтобы начерченное соответствовало собственному вкусу.
Да бог с ним, сто стилем. Давай так поступим, я предложу мужикам, а примут они предложение или нет, останется на их совести.
— … таким образом, в результате строительства на Алтае появится курортный комплекс, который сможет оздоравливать не только жителей Алтайского края, но и всей России и других республик Советского Союза. — Комарович подошёл к столу комиссии и положил томик пояснительной записки. Она была аккуратно распечатана на машинке и переплетена в переплётном цехе СибЗНИИЭПа. Этим она выгодно отличалась от других дипломных работ выполненных рукописно. Конечно, на содержание это не влияло никак, но впечатление на комиссию оказывало положительное.
В результате парни получили заслуженные пятёрки с рекомендацией для «внедрения проекта в жизнь». От лица кафедры решение зачитывал её заведующий, доктор архитектуры Ащепков Евгений Андреевич.
— … рад, что даже в сложившихся условиях Павел Комарович и Борис Мельников проявили настойчивость, целеустремлённость и творческое упрямство. Я от всей души поздравляю вас, товарищи, и буду рад если судьба распорядится свести нас на одном проекте. Дипломная работа будет рекомендован на конкурс. — Ащепков от души захлопал в ладоши. Все присутствующие подхватили овации.
— Борь, а ведь не плохо у нас получилось, вернее у пацанов, — Оленька шепчет, нежно касаясь губами моего уха. Мы с ней присутствуем на защите. — Волнительно Ащепков выступил, у меня даже слеза набежала.
ГЛАВА 24
НЕСПЯЩАЯ ПРИНЦЕССА БОЛГАРИИ
Три года назад, сразу после памятного разговора на пляже «Перлы», Людмила не придала полученной особого значения информации полученной от «Пророка». Два года казались очень большим сроком. Мало ли какие события могли бы произойти. Но, чем ближе к дате, тем явственнее становилась угроза. Вот и Ванга раз за разом напоминала, что в июле Людмиле грозит опасность. Поэтому весной отец уговорил её всё-таки пожить месяц или два в монастыре. Выбор пал на монастырь Святого Георгия расположенный на окраине Пловдива. Монастырь был очень древний, но пребывающий в запустении. Монашек и послушниц было всего десять человек. Настоятельница игуменья Эротиада симпатизировала деятельности Людмилы, несмотря на негативную реакцию церкви Болгарии.
Белаштинский монастырь расположен немного южнее Пловдива, у самого подножья Родопских гор. Основал его ещё в XI веке византийский экзарх Никифор Скиф. За почти тысячу лет существования обитель знала и взлёты и запустение. Политика коммунистического режима НРБ не способствовала популярности монашеской жизни, поэтому
Личная охрана, положенная по штату министру культуры НРБ, размещалась за стенами обители, выше по склону в двухэтажном крестьянском доме. Со второго этажа прекрасно просматривался и двор монастыря, и ворота, и дорога, уходящая серпантином в сторону села Белаштица. Во дворе скрытно разместили мобильный комплекс, позволявший держать прямую связь с Софией.
В монастыре Людмила жила всю весну. Монашки — женщины преклонных годов, сами справлялись со всеми хозяйственными делами. При этом делали всё, не торопясь, аккуратно и вдумчиво. Время свободное от дел проводили в молитвах.
Людмила не прерывала работу по большинству своих проектов, только перестала появляться на общественных мероприятиях. В газетах сообщили, что она находится на домашнем лечении из-за последствий аварий, которые она пережила в 1973 и 1977 годах.
Живков сначала собирался выселить всех насельниц, поставить посты на воротах, сигнализацию, установить современные системы водопровода и отопления, но Людмила упросила отца ничего этого не делать.
— Мне будет больше по душе пожить какое-то время по простому. Жили же как-то люди без бассейнов и калориферов, и не глупее нас были, — заявила она отцу. — Достаточно прямую связь обеспечить, чтобы ты, тато, не беспокоился.
Несмотря на то, что церковь осуждала оккультизм, в монастыре к ней отнеслись по-доброму. Игуменья не мешала ей работать и не донимала нравоученьями.
— Дщеря, [143] приближается дата, о которой мне даже думать не хочется, — голос Тодора Живкова в наушникам кажется спокойным, но Людмила чувствует, — отец очень переживает по поводу пророчеств. Ведь, если подумать, то все отличия от предсказанных «Пророком» пошли по прямой воле её отца. События, которые не были изменены в результате полученных сведений, произошли в точном соответствии с прогнозом. Даты, участники, места… совпадало всё, и это пугало.
143
дочка
— Я с тобой поговорить хочу. Сейчас мне некогда, а вот вечером будь готова. Добре?
— Да, татко, обязательно тебя дождусь. Я конечно уже всё решила, но вижу, как ты переживаешь, поэтому поговорим ещё раз. — Людмила аккуратно сняла с головы полукружия армейских наушников.
Она тоже боялась неизвестности. Предсказание, конечно, хорошо, но всё-таки, это всего лишь предсказание. После двух автомобильных аварий, стоивших ей здоровья, она постоянно чувствовала рядом дыхание смерти. Бороться с этим ощущением помогала только напряжённая работа, которой она себя загружала. И всё равно, Людмила чувствовала, что опасность где-то рядом. Отсюда, наверное, и видения посещавшие «принцессу», в которых она встречалась с Леонардо, Блаватской, Ганди и Лениным. Поэтому у неё появилась идея каждый год посвящать, каким-то гениям человечества. «Может быть как-то поможет…» — думала она.
Проекты нельзя приостановить ни на день. Нельзя исключать себя из бурной активности. В январе она ездила в Москву договариваться о культурном сотрудничестве на следующую пятилетку. Это был очень важный визит потому, что требовалось доказать Петру Демичеву полезность и необходимость болгарских культурных центров в России. Демичев — стопроцентный кремлёвский бюрократ, желающий только покоя, собирает ленинские бюсты. Однако удалось сыграть на его антипатии к националистам и всё-таки уговорить. Он не преминул напомнить об аналогичных центрах в Болгарии, Румынии и Югославии. К счастью, тут она была готова и назвала даже конкретные города, в которых предполагается строительство таких культурных объектов. И всё на фоне выхода НРБ из Варшавского Договора.