Сальватор. Том 2
Шрифт:
Беглецы еще не ложились, они только заканчивали ужин, поданный не так скоро, как посулила служанка; кроме того, они намеренно тянули время, обмениваясь слащавыми речами, что так свойственно влюбленным, когда они сидят за столом.
Оживленный разговор был в самом разгаре.
– Ты правду говоришь, Камилл? – спрашивала Сюзанна де Вальженез.
– Я никогда не лгу женщинам, – отвечал Камилл.
– Не считая жены?
– Причина была уважительная, – рассмеялся Камилл.
Слова сопровождались долгими и звонкими поцелуями, от чего г-жа де Розан задрожала всем телом.
– А если ты вздумаешь меня тоже обмануть под благовидным предлогом? – заметила Сюзанна.
– Обмануть тебя? Это же совсем другое дело. У меня нет оснований тебе изменять.
– Почему?
– Потому что мы не женаты.
– Да, однако ты сто раз мне говорил, что женишься на мне, если овдовеешь.
– Говорил.
– Значит, как только я выйду за тебя замуж, ты начнеЩь меня обманывать?
– Вполне вероятно, душенька.
– Камилл, ты невозможен!
– Кому ты это говоришь!
– Ты уже сделал одну женщину несчастной и послужил причиной смерти одного мужчины.
Камилл нахмурился.
– Молчи! Не тебе говорить о Кармелите.
– Напротив, Камилл, я хочу об этом говорить и говорю.
Ведь это твое уязвимое место. Что бы ты ни делал, что бы ни говорил, у тебя в душе осталось сожаление и даже угрызение совести. Это лишний раз доказывает, что твое сердце не так уж надежно защищено, как ты хочешь показать.
– Замолчи, Сюзанна! Если то, что ты говоришь, правда, если имена, которые ты произносишь, причиняют мне боль, зачем их произносить и делать мне больно? У нас любовь или поединок? Мы сражаемся или любим друг друга? Нет, мы любим! Так никогда не напоминай мне об этом печальном эпизоде моей жизни. Это будет поводом не к огорчению, а к ссоре!
– Ладно, не будем больше об этом, – согласилась Сюзанна. – Но в обмен на мое обещание дай мне клятву.
– Готов поклясться в чем хочешь, – повеселел Камилл.
– Я прошу только одного, но серьезно.
– Серьезных клятв не бывает.
– Опять ты смеешься!
– А как же иначе? Жизнь коротка!
– Обещай, что сдержишь слово.
– Буду стараться изо всех сил.
– Какой ты противный!
– В чем же я должен поклясться?
– Обещай, что никогда больше не станешь говорить о своей жене.
– Суди сама, Сюзанна, честный ли я человек – я никогда не стану в этом клясться.
– Почему?
– Черт возьми! Да очень просто: я не смогу сдержать слово.
– Так ты ее любишь? – насупилась Сюзанна.
– Да, но не так, как ты это понимаешь.
– Существует лишь один способ любить.
– Какое заблуждение, дорогая! На свете есть столько же способов для любви, сколько форм красоты. Разве красота неба похожа на красоту земли? А красота огня – на красоту воды?
Разве брюнетку любят так же, как блондинку, а женщину веселую – так же, как сильную? Знаешь, я любил, помимо прочих, прелестную девочку, распоследнюю нищую гризетку, какая только могла выйти из рук Всевышнего: Шант-Лила А сегодня она благодаря господину де Маранду имеет особняк, карету, лошадей. Так вот, ее я любил не так, как тебя.
– Больше?
– Нет, иначе.
– А свою жену, раз уж ты хочешь о ней поговорить, как ты любил?
– Тоже иначе.
– Ага! Значит, ты все-таки ее любил?
– Дьявольщина! Почему бы нет?! Она достаточно для этого хороша.
– Иными словами, ты любишь ее и сейчас, негодяй?
– Это уже другая история, дорогая Сюзанна. Ты мне доставишь удовольствие, если мы прекратим этот разговор.
– Послушай, Камилл! Со времени нашего отъезда из Парижа ее имя не сходит у тебя с языка.
– Черт побери! Это вполне естественно: восемнадцатилетняя красавица, которую я оставил навсегда после года совместной жизни!
– Ну нет! Говори что хочешь, но это ненормально, когда мужчина рассказывает любимой женщине о сопернице, которую он любил и продолжает любить. Никто из двух женщин не выигрывает, зато обе оскорблены. Ты меня понимаешь, Камилл?
– Не совсем.
– Постарайся понять. Я клянусь перед Богом, что ты первый, единственный мужчина, которого я люблю…
Если бы г-жа де Розан могла не только слышать, но и видеть через дверь, она поразилась бы тому, с каким двусмысленным выражением ее муж встретил признание Сюзанны.
– Клянусь, Камилл, – продолжала Сюзанна, не замечая его насмешливой гримасы, – что люблю тебя страстно. Как ты просил меня не поминать Кармелиту, я тебя прошу не говорить мне о госпоже де Розан.
– Какого черта она может сейчас делать? – промолвил Камилл, стараясь избежать вопрос Сюзанны.
– Камилл! Камилл! Это подло! – вскричала она.
– Хм! В чем дело? – спросил молодой человек, словно стряхнув с себя задумчивость. – Что подло?
– Как ты можешь, Камилл! Мечтаешь о собственной жене, находясь рядом со мной?! Думаешь только о ней и даже не слушаешь, когда я прошу не говорить о ней. Камилл! Камилл! Ты меня не любишь!
– Я тебя не люблю, дорогая?! – вскричал Камилл, осыпая ее поцелуями. – Я тебя не люблю?! – повторил он, и его шумные ласки произвели на г-жу де Розан такое же действие, как жидкий свинец, по капле вгрызающийся в живую плоть.
Наступила тишина. Несчастная женщина едва не лишилась чувств и не упала на паркет. Она оперлась на мраморный столик с изогнутыми ножками, а потом рухнула на стул, где сидела неподвижно с закрытыми глазами, прерывисто дыша и не имея сил попросить у Господа помощи в исполнении задуманной ею страшной мести.
Но когда она услышала продолжение разговора, силы вернулись к ней.
– Знаешь, который час? – спрашивал Камилл у Сюзанны.
– Нет. Да какое мне до этого дело? – удивилась девушка.
– Уже пять часов.
– Ну и что?
– Нам будет удобнее там, а не здесь, – нежно пропел Камилл.
Слово «там» заставило креолку содрогнуться. «Здесь» означало «за столом», «там» – «в алькове».
– Идем же, дорогая! – продолжал Камилл.
– Ты меня любишь? – томно промолвила Сюзанна.